образом, оказавшийся в кармане этот сапожный гвоздик. Что, наверное, логично, ведь если вещь несёт в себе колюще-режущие свойства, то она как вещь, несущая в себе свойства двойного назначения, своей колющей бока остротой быстро излечит вашу близорукость и очень прочувственно, не позволит себя не заметить. И хотя предсказуемость и сказуемость этой острой вещи – гвоздя уже определенно намекала на свое я в этом мире, тем не менее, неразумность любого карманного жителя, как вещь по большей части инертная, совершенно не спешит избавиться от своей «—не». И пока же эта данность каким-нибудь образом не укажет на свою приспособленность и применимость, то, пожалуй, разум карманного жителя так и будет пребывать в самом себе.
И пока названная собою разумность, пребывала в своём первозданном состоянии – в созерцании, эта бездуховность гвоздик под физическим воздействием потрясывания кармана сумел вклиниться в карманный шов, что при его остроте было неизбежным. И уже после некоторых трений, расширив свои возможности для падения, как только вышел за свою объемную предельность, то, тут же упав в образовавшуюся дыру, выпал из поля зрения созерцания разума.
– Так вот оно что! – Заглянув в эту тёмную бездну, сделала свой первый вывод разумность (применимость определяет сущность вещи). – Это твой путь! – Посмотрев вверх и узрев недоступность этого пути, сделала вывод разумность и, укрепившись в своем решении, что, скорей всего, не только не зря, а указующе символично божественная длань показывает ему направление пути.
Ухватившись за последний дар небес, разменную монету, гвоздь погрузился вместе с ней в эту область тьмы, которая и привела его в это жизненное место – подкладку кармана. В ту жизнь, которая не сильно, а местами даже преимущественно отличалась от той, которая шла на верхнем этаже разумного пространства. Жизнь же внизу, в этой прокладке жизни, позволяла через дыру в кармане (по местной классификации – окно в небо) более сфокусировано видеть всё то, что делается наверху, что в свою очередь даёт возможность лучше увидеть и понять, как эти существующие жизненные необходимости сосуществования всех элементов жизни, так и главное – более детально рассмотреть божественную длань (чем дальше находишься от мирских забот, тем ближе к тебе ненасущное).
Что же касается насущной жизни в прокладке, то божественная длань и здесь не оставила нуждающихся, и время от времени подкидывает, как пищу для живота (всё больше семечки), так и для ума (какая-нибудь оторванная пуговица). Имела ли тут место случайность, где божественная длань вошла в соприкосновение со своей божественной действительностью, и, зацепив чью-то носовую возмущенность или зацепившись за что-то более монументальное, типа забора, тем самым потеряла часть себя, лицо и часть предметов одежды? Или же это есть факт непреложности бытия вещей, имеющих свой срок службы и значит конечность?.. Но эти загадки бытия мироздания так