что вскоре въехали в лес и их окружили прохлада да тишина, изредка нарушаемая ударами мощных крыльев крупных птиц, взлетавших буквально из-под ног при приближении всадников.
Княжич и Любомир вели негромкий диалог.
— В черных книгах волхвов, — говорил Любомир, — сказано и про существование на Руси письменности уже в IV веке от Рождества Христова. Великому князю сказывали, что когда Кирилл, апостол славян, известный еще под именем святого Константина-философа, приехал в Таврию, то обнаружил там Евангелие и Псалтырь с неизвестным ему письмом, чему тот был очень удивлен. Кириллу, как рассказывала мне уже моя бабка, вскоре явился волхв, который не только заговорил с ним на одном языке и прочитал рукопись, написанную русскими знаками, но также и объяснил иноземному гостю значение букв-знаков тех письмен для гласных и согласных звуков, научив его самого читать на древнем языке русов. Тем самым доказав давнее существование письменности и о том, что Русь до принятия христианства не была столь невежественна и темна, как хотят то видеть чужеземцы. Может быть, тебе, княже, удастся примирить враждебные мудрости, уважая то, чему до сих пор поклоняется народ, и веру, привезенную великим князем.
— Мне с детства говорили, что вся вековая мудрость Константинополя заключена в учении галилеянина…
— Это верно, княжич. Но и до Христа была наша земля и на ней жили люди. Они ведали и чтили Бога-Отца. И ведь никто не приходил к нам с пророческими словами, что, мол, будет вам мессия, который придет и управит ваш народ в единой вере. Он, насколько мне память не изменяет, шел к оступившимся во грехах и забывшим заветы Божии народам дома Израилева… Мы-то тут с какой стороны?
— У Бога нет ни иудея, ни эллина… — чуть ли не в запале, проговорил княжич.
— У Бога нет, так кто же с этим спорит? Но и все наше Пятибожие на поклонении Ему построено, а то, что мы нарекли стихии именами, так это от любви же нашей и веры в то, что все сие Им создано, а следовательно, Ему же и принадлежит. А потому стихиям поклонялись, уважая их Создателя. И почему бы кому-то не попытаться быть просто справедливым как к одним, так и к другим верованиям? И даже не нужно, чтобы чья-то чаша весов веры перевешивала всеми правдами и неправдами, пусть они будут уравновешенными.
За этими разговорами они и не заметили, как оказались в дремучем лесу, да таком, что Радке пришлось идти впереди и даже местами прорубать им дорогу…
— Что-то Ырка куда-то запропастился, — с тревогой промолвил Радка. — Теперь вот без него сбились с дороги.
— Если бы мы сбились, то, думаю, что он был бы уже рядом, — сказал в ответ Любомир. — Скорее всего, нам скоро предстоит некая встреча и нужно быть к ней готовыми…
Радка, услышав эти слова, послушно препоясался мечом, а щит и лук со стрелами положил поверху обозной телеги, чтобы были под рукой.
Однако тропа, по которой они шли, неожиданно вывела их на широкую цветущую поляну, в центре которой стояла неказистая и ветхая избушка.
— Как