в свободное время я гонял по соревнованиям гимнастов, прыгунов в воду, пловцов, фехтовальщиков, фигуристов, горнолыжников, теннисистов, в других видах с участием юных спортсменов. Набирал материал, выуживал информацию, брал интервью, еще до конца не ведая, во что это все выльется. А вылилось в то, что оброс контактами, которые мне очень пригодились в будущем. Блокноты разбухли от занесенных в них отдельных эпизодов и событий в целом, а главное – имен с подробными биографиями. Назову лишь некоторые: Ирочка Роднина, Леночка Вайцеховская, Володя Васин, Володя Назлымов, Олечка Карасева и Витя Клименко… Все они, будущие олимпийские чемпионы, стали героями моих первых материалов. Я с трепетом ждал каждый четверг, 7.40 утра, когда выходил очередной выпуск: включит ли Татьяна Михайловна в него что-то мое. Как правило, проходило все, что писал, а текст великолепно читал диктор и замечательный артист Феликс Тобиас.
Это была прекрасная практика: ведь сочинять о детях и для детей куда сложнее, нежели для взрослой аудитории. Не заумно, просто и доходчиво, иначе не воспримут. Не скрою: мучился, подбирая нужные слова и выражения, переделывал по нескольку раз. Но сам процесс уже захватил меня полностью, не отпускал. Когда однажды мой одноклассник Адик Полехин, с которым мы на большой школьной перемене умудрялись прочитывать «Советский спорт» от корки до корки, заказал для «Пионерской правды» сделать подборку о Людмиле Турищевой и еще о нескольких известных юных чемпионах, тема далась мне на удивление легко. Рассказ о Турищевой назывался «Жердочка»; я образно сравнил узкую деревянную полоску, переброшенную через глубокое горное ущелье, по которой девочка добиралась в школу, с гимнастическим бревном. Упасть в прямом и переносном смысле было смерти подобно (недаром же бревно считается у гимнасток контрольно-пропускным пунктом) – прощай мечта о победе в олимпийском гимнастическом многоборье. А Людмила ее добилась.
Аристова после моего годичного испытательного срока вручила мне отпечатанное на официальном бланке письмо, из которого следовало, что я являюсь нештатным корреспондентом детской редакции Всесоюзного радио и Центрального телевидения, располагавшейся тогда в Доме звукозаписи на улице Качалова, 24. Первый мой журналистский документ. Благодаря ему появилась возможность аккредитоваться как на всесоюзных турнирах, так и на международных – чемпионатах Европы и мира, проходивших в Москве. В середине шестидесятых их было в столице немало: по фигурному катанию, фехтованию, боксу. Правда, допуск в Лужники на большой хоккей или большой футбол письмо не гарантировало, но тогда меня выручал со своим «вездеходом» Борис Александрович Светланов.
Встречаемся на пляже в Гаграх
Все сомнения трактуются в пользу не только потерпевшего, иногда и в пользу колеблющегося. И опять фоном проходит «самое синее в мире Черное море мое». Сколько раз уже упомянуто, и вот снова оно «на кону», в дамках. Я ведь свою золотую женушку-рыбку тоже выловил в нем, только севернее Леселидзе – в Одессе. Случилось это,