вот Доркас сказывала, что в речах девица ласкова и вовсе не заносчива. Просила извиненья, что ужинает отдельно – дескать, мигрень замучила. Но я-то полагаю, Фартинг ей был невыносим.
В: Что ее наружность?
О: Изрядно миловидная, сэр. Девица малость бледна и по-городскому тщедушна, не в теле, однако лицом хороша. Особливо карие глаза – этакие печальные, будто оленьи иль заячьи… Недоверчивые… И хоть бы разок улыбнулась…
В: В каком смысле «недоверчивые», мистер Паддикоум?
О: Ну, удивленные, сэр, – мол, как же ее к нам занесло-то? У нас говорят – глядит, точно рыба на сковородке.
В: Неразговорчива?
О: Только с Доркас и перемолвилась.
В: Может ли статься, что под личиной служанки скрывалась благородная персона?
О: Что ж, сейчас кое-кто обзывает ее авантюристкой.
В: Хотите сказать, беглянкой?
О: Я ничего не хочу, сэр. Так выражаются кухарка Бетти и миссис Паддикоум. Мое дело маленькое.
В: Хорошо. Теперь важный вопрос. Что плут Фартинг говорил об повадках мистера Бартоломью? Не казался ли тот человеком, кто жил не по средствам и теперь против воли вынужден пасть к ногам тетушки?
О: Не могу знать, сэр. С виду нетерпелив, привык командовать. Как вся нынешняя молодежь.
В: Вам не показалось, что он знатнее, чем представляется, и родом из иной среды, нежели его дядюшка-купец?
О: По всем замашкам он благородный господин, другого не скажу. Разве что выговор у них разный. Мистер Браун ни дать ни взять лондонец, а племянник молчалив, но будто бы с Севера. Изъяснялся он подобно вам, сэр.
В: К дяде был почтителен?
О: Скорее внешне, чем от души, сэр. Я еще удивился, когда он занял лучшую комнату. За приказами я обращался к мистеру Брауну, но отдавал их племянник. К пастору отправился дядя и прочее. Хотя все было учтиво.
В: Много ль он пил?
О: Отнюдь, сэр. По приезде глоток пунша, пинта глинтвейна, а к ужину бутылка отменной мадеры. Так и осталась недопитой.
В: Кстати, в котором часу они отбыли?
О: Кажись, в восьмом, сэр. Майский день, хлопот полон рот, я не подметил.
В: Кто оплатил постой?
О: Мистер Браун.
В: Щедро?
О: Весьма. Пожаловаться не могу.
В: Они поехали по бидефордской дороге?
О: Да, сэр. Во всяком случае, справились у моего конюха Иезекиля, как им выехать из города.
В: В тот день больше вы об них не слышали?
О: Лишь от тех, кто их встретил, едучи на праздник. Гости спрашивали, что привело их сюда, не у меня ль квартировали.
В: Просто из любопытства?
О: Да, сэр.
В: Но в тот день больше никаких вестей об них?
О: Ни словечка, сэр. Лишь через неделю пронесся слух об цветочнике.
В: Об ком?
О: Этак прозвали бедолагу Дика, поскольку других примет не имелось. Но прежде позвольте об кобыле, сэр. Поперву я не смекнул, об чем речь. Было сие за полдень второго мая. Давний мой знакомец, некто Барнкотт из Фремингтона, приехавший по своей надобности, рассказал о беспризорной лошади, что встретилась