кому-то она будет хорошей женой – чудный романс, посвященный ею Пушкину, она пела с таким чувством, с таким состраданием великому гению, что верилось в то, что она способна быть «женою нежной, подругой, матерью, сестрой», великой русской женщиной-жертвенницей. Другую бы только музыку к этому романсу. Может, Костик уже «развернулся»?
«Скинуть бы лет десять-пятнадцать, – мелькнуло в голове, – попытать бы еще счастья! Увы, эта радость уже не для него, – поезд ушел». Он испытывал отвращение к неравным бракам. Возможно, это тянулось из детства.
Зорину не исполнилось еще и пятнадцати лет, когда его отец вдруг ушел из дома. Мать рвала на себе волосы, плакала ночами, ходила по бабкам-ворожеям, чтобы отворотить отца от соперницы.
Однажды Зорин увидел эту соперницу. Он ехал в трамвае. Народу было не очень много. Собираясь выходить, он вдруг увидел, как на задней площадке двое, обнявшись, тянули зубами одну конфету, каждый на себя. То было время строгих нравов, и такая сцена в городском транспорте, была не просто вызывающей. Будь в трамвае дружинники, этим двоим точно бы несдобровать. Он – седеющий, грузный мужчина, она – пигалица. Мужчина был его отцом.
В другой раз Зорин увидел эту пару на танцплощадке, в парке: отец, тряся животом, выползшим из-под ремня, пытался выдавать шейк, пигалица перед ним вилась змеей. Зрелище было не просто неэстетичным, Зорину оно казалось отвратительным. Он пулей вылетел с танцплощадки: было стыдно и гадко, казалось, все знают о его позоре, все тычут в него пальцем.
«Так что скидывай, не скидывай годы, а наступает новая эра, в которой ты – почти ископаемое, и такие девочки, как Наташа, не для тебя, уважаемый Вилен Захарович, – резюмировал внутри себя Зорин, – и Костик Вайсер вправе не скрывать своей любви к такой красавице». Как бы Зорин не холил, не лелеял свое протеже, но острый коготь ревности царапнул его по сердцу: заявляли о себе отцовы гены.
Первое знакомство Зорина с Костей состоялось на областном смотре молодых талантов. Зорин был председателем жюри. График смотра был очень жестким, работа жюри – напряженной: среди огромного количества юных дарований, в основном из музыкальных школ районных городов, трудно было отдать кому-либо предпочтение. Но, безусловно, всех покорил тринадцатилетний пианист и композитор из областной музыкальной школы-десятилетки при консерватории – Костя Вайсер. Играл он вдохновенно, а его исполнительское мастерство, юный возраст, и техника исполнения никак не укладывались в голове. Его собственные музыкальные сочинения вмещали в себя такое богатство эмоций, какое, пожалуй, не у всякого классика обнаружишь.
С тех пор прошло без малого десять лет. Костя стал дипломантом и лауреатом многих престижных конкурсов, учился в консерватории на композиторском отделении. Все эти годы Зорин не только не терял Костю из виду, но они, можно сказать, подружились, и Зорин в душе гордился Костиным доверительным отношением к нему. Он наблюдал не только творческий рост Кости Вайсера, не только становление его, как личности, но и пожар его первой любви, его