эрудированной Сущности, и это останавливало пыл. Он не пытался, думать и оспаривать, те постулаты, казавшиеся, в чём-то, ему – неправильными.
– Вы правы, я действительно, запутался. Ведь не привык так быстро ориентироваться – на темы сложные. При разговорах я отвечаю – интуитивно больше, а не осознанно, – признался Люцию Никита, мне хочется вновь с Вами встретиться и, в разговоре, многое узнать и, обучиться.
– Я никуда не ухожу пока, и, если ты не будешь против, я здесь немного задержусь.
– Здесь ваша резиденция, как я могу быть против нахождения здесь – в вашем доме? Я гость всего лишь и, не более.
– Оставь, не то, что говорить так, думать даже. Ты здесь не гость. Ты здесь работаешь, живёшь, и этот дом твой, как и мой, тем более, ты помогаешь мне, являясь представителем моим и оком. Твоя отчётность обо всём, что происходит здесь, похвальна. Я вижу, что нигде ты не лукавишь…, явно.
Никита покраснел от похвалы такой, немного, не очень он привык к ней, прежде.
В лаборатории считалось, – хвалить работника за то, что выполняет дело – хорошо, абсурдом; обязан выполнять порученное, – хорошо, за это и, зарплату платят, и держат на работе.
– Быть может, и не всё, как вы хотели – получается, но я стараюсь, и огрехов, вроде меньше стало.
– И это видно. Огрехов не бывает у того, кто ничего не делает, совсем. Со временем, всё будет получаться. На рельсы дело станет, катиться будет – само почти, подталкивай лишь только, как маховик, что хорошо раскручен, – нуждается в подкрутке лёгкой.
– Здесь, кстати, я не видел рельсов, – попробовал Никита пошутить.
– Я изъясняюсь языком твоим, с тобой, так проще, – понимать тебе, меня.
– Я понимаю вас. Спасибо!
– Я вижу, отдохнул немного. Сегодня праздник на планете – Мой день рождения.
Люблю я это время, когда в горах, поют метели, и много снега.
Сейчас в честь праздника, если желаешь, я сделаю тебе подарок, посмотришь наяву с огромной высоты нашу планету. Пожелаешь?
– Конечно, да! Желаю.
– Тогда, закрой глаза, держись покрепче в кресле, сейчас мы полетим. Полёт – отличен будет, от твоих полётов, и думаю, по нраву станет – путешествие. Готов? Присаживайся.
Полетели!
Закрыв глаза, Никита, руки-крылья положил на поручни у кресла. В какую-то секунду, тело – налилось свинцом, вдавилось в спинку, сильно, затем, в пушинку превратилось, не весящую ничего. Чтобы не вылететь из кресла, вцепился, что сил было у него, в него. Мелькнула мысль:
– Держась я за него, – держу себя или его, чтобы оно не улетело?
И, улыбнувшись, приоткрыл глаза.
Пред взором развернулось сказочное зрелище, очень прекрасное и, удивительное. Он никогда ещё не видел – ничего подобного. Подёрнутое облаками, перистыми и, изменяя – причудливые очертания пространства, сливаясь с шапками гор – белоснежными, в контрасте с голубой поверхностью – морей и океанов, зелёной –