нужду здешнюю без прикрас. Пущай поймет, что много из крепостишки нашей не выжмешь, хоть жилы все себе порви. А коли так, то уж лучше предложенное взять да и… Так ли я помыслил?
– Сомнительно, – Ковров нерешительно пожал плечами. – Он тоже не дурак.
– Не дурак, – согласился городничий, который на глазах обретал уверенность в успехе задуманного. – Только мы не глупее ихнего. Я вот что думаю. Первым делом надо бы нам с вами, братцы, прознать, каковы мечтания у Пожарского этого. Сколь на деле этом он разбогатеть думает. Коли это познаем, так и откуп соберем такой, что не откажется.
– И как же мы прознаем про то? В лоб то не спросишь.
– Не спросишь, само собой. На то нам и голова дана. Думать надо. Вот, к примеру, возьми, Андрей Иванович, да в гости его зазови. Накрой стол, баньку истопи, девку ладную подсунь, чтоб размяк он, аки сухарь намоченный. Глядишь, и узнаем что нужное.
– Эка, – Ковров крякнул и со смущенной улыбкой покачал головой. – А чего это я?
– А кто же, Андрей Иванович? Не эти же вот, – Хомутской кивнул в сторону Алампеевых. – Акиму Савельевичу воеводу звать не с руки – чином не вышел. Как бы Пожарский это за оскорбление не принял. Мне со старшими дворами и прочей земской шушарой решать надобно. И вскорости. Так что не до гостей мне. А ты его правая рука, из наших, самарских, самый ближний служник. Так что тебе, боле не кому. А ты чего? Испужался ни то?
– Да что испужался то сразу? – Ковров со злобной укоризной взглянул на Алампеева, который при словах городничего язвительно хохотнул. – Просто… девку таку я где возьму? Я ж сроду не кобельничал, все как то. Да и Степаниде Григорьевне я как сие приподнесу? Такой дым коромыслом поднимется.
– Я-то думал, ты воеводы нового испужался, – осклабился Алампеев. – А ты пред женкой листом осиновым трясешься.
– Ты бы помолчал с шутками своими, – Ковров повысил голос, но Федор Константинович лишь махнул рукой.
– А ты на меня не рычи. И таково не гляди. Ты нынче не воевода уже. Власти надо мной не имеешь. Так-то.
Ковров угрожающе зарычал и стал приподниматься, в порыве охватившей его злости пытаясь отодвинуть в сторону столик, единственная опора которого была намертво прибита к полу.
– Вон ты как заговорил. Значит, покуда с моей руки кормился, Андрей Иванович красным солнышком был, а ныне… да я тебя…
– Ну-ну, тихо, – Егор Петрович ухватил Коврова за рукав и усадил на место. – Ты Федор Константиныч, не налегал бы на квас так рьяно. Ядреный квасок-то. А ты успокойся, Андрей Иваныч. Что с него, дурака, взять? Лучше подумай, как дело обставить правильно. Аграфена Купальница109 скоро. Вот и повод хороший. Так что… думай, покуда, Андрей Иваныч. От того ныне всех нас судьба зависит. А мы тоже сложа руки сидеть не станем. Деньги собирать – дело не простое. С земскими я перетолкую. Ты, Феденька, со стрельцами своими рыбаков да сыроядцев с торжища тряхни. Пущай хоть на малое