Я ничего не должна тебе, мама, или Две капли голубой крови. Автобиографическая проза
черти? Господи, да что ж это такое? Лена, иди спать! – повторила мама, – мне готовить надо.
– Мама, там музыка и черти.
Мама раздражено отложила картошку, которую она чистила над раковиной, и сказала:
– Хорошо, пошли! Где там твои черти?
И мы пошли в комнату. Входим, и я спрашиваю:
– Видишь? Черти! Почему ты разрешила им здесь танцевать?
– Лена, – раздражалась мама, – в комнате никого нет, тебе показалось.
– Я их вижу, – продолжила я настаивать.
Тут мама подошла к окну и отдернула штору со словами:
– Лена, очнись, ночь на дворе! Какие танцы?
Кольца на шторах звякнули, и я проснулась. Я стояла в комнате с включенным светом, а за отдернутой шторой была ночь.
Но будучи такой фантазеркой, я почему-то никогда не играла в куклы, а именно в «дочки-матери». На эту игру мои фантазии не распространялись, я предпочитала фей.
Но надо сказать, что с феями я общалась не постоянно, а только в то время, когда мне было скучно. Например, по дороге куда-нибудь или в очереди, или когда в доме ругались. Когда же я научилась читать, книга стала моим постоянным спутником и заменила мне мои фантазии и во многом окружающий меня не слишком дружелюбный мир. Книгами я зачитывалась тоже до «полного погружения». Ко мне можно было подойти, что-то спросить, и я даже отвечала на вопрос. Но потом ничего не помнила. Очень часто вот так, пока я читала, мама звала меня на обед или ужин, а я или не отзывалась, или отзывалась, но не шла. Мама решала эту проблему просто: меня оставляли голодной!
Еще одной моей особенностью была любовь к пению перед публикой. Пела я, не стесняясь, и везде, наверное, лет до шести посреди полного автобуса или троллейбуса, в поликлинике… да где угодно. Так было и в тот раз, который я помню наиболее отчетливо. Мы с мамой ехали на автобусе. Автобус был «битком» набит людьми, и меня это вполне устраивало. Я встала на задней площадке, раздвинула руками взрослых и произнесла:
– Подальше, подальше чуть-чуть.
Люди смотрели на меня с удивлением, но отходили. Я набрала в грудь воздуха и запела:
– Расцветали яблони и груши…
Это была «Катюша», следующим номером шла песня «Один раз в год сады цветут»…
Остановить меня было нелегко, меня не смущал ни смех, ни вопросы, которые мне начинали задавать. Я твердо знала, что стану певицей, и щедро дарила свой талант людям.
– И в кого ты такая певучая? – спросила меня какая-то женщина.
– В себя! – ответила я гордо и добавила, – я буду певицей.
Люди похлопали. Мама сидела недалеко и не вмешивалась, так как реакция людей, как и обычно, была положительной. Спев две песни, я важно поклонилась и подошла к маме.
Но певицей я не стала, а стала главным бухгалтером, как одна из моих бабушек.
Бабушка (и дедушка)
Я рассказываю об этой бабушке первой, выбрав ее из всех