сказал я таким голосом, словно находился не под дверью офиса Петрульдиуса, а где-то в космосе.
Но Наталью совершенно не интересовала интонация моих ответов. Всего важнее для нее на тот момент было:
– Почему ты оставил меня, не сказав ни слова?
Отговорка соскочила с языка сама собой:
– Ты была в ванной, и я не стал тебя беспокоить.
Почти правда, а может и нечто противоположное.
– Ты вернешься?
– Конечно.
– Я люблю тебя.
– Я тоже.
Телефон замолк, оставив в душе осадок грусти. Тяжелый вздох сопроводил тяжелый взгляд на вход в «Центр экспериментальной медицины».
«Наверное, опять придется ждать», – подумал я и нажал на кнопку.
То, что случилось далее, было более чем неожиданно. Яркая вспышка света, а потом помню только, как стал медленно проваливаться в глубокую темную яму. Время и пространство исчезло. Очнулся я, лежа в клумбе, как раз посреди грядки с лукоподобным цветами.
В голове гудело то ли от воя приближающихся сирен, то ли от землетрясения в мозгах. Не суть важно. Попытавшись подняться, я сбросил с себя входную дверь из пластика. Ее внешняя поверхность спасла мне жизнь, а внутренняя основательно спеклась.
Сирены приближались с каждой секундой.
«Валить бы отсюда», – подсказывал внутренний голос.
Случайный прохожий уставился на меня как на примадонну и попытался выказать учтивость:
– Вы в порядке?
– В полном, – отвечал я, поднимаясь с колен.
Не прошло и минуты, как объявилось еще несколько искателей зрелищ, которые тут же распоясали свои слащавые речи и внесли критические замечания:
– Негодники!.. Натворили бед!..
Когда стало ясно, что все мои кости целы и на месте, я бросил прощальный взгляд на то, что осталось от «Центра» и поспешил скрыться дворами.
– А этот куда? – доносилось в след.
«Куда надо», – думал я.
Мои странствия среди окольных путей длились почти вечность. За это время многие люди шарахались от меня, испуганные моим видом, а я шарахался от них, испуганный их присутствием. Ближе к вечеру я добрался до своей квартиры. Дрожь в руках долгое время не позволяла попасть ключом в замочную скважину. Куда проще оказалось скинуть ботинки и всю остальную, пришедшую в негодность, одежду.
Наспех обмывшись, я нырнул с головой в кровать и отрубился. И мне что-то приснилось. Что-то что действительно было сном…
«Ненавижу зиму! Вот, блин, угораздило родиться в умеренной зоне.
Пробираясь между грязно-серых многоэтажек, я пытался идти как можно быстрее. С одной стороны это позволяло выделять небольшое количество механического тепла, а с другой – попросту успеть не замерзнуть.
– В некоторых районах к вечеру может резко похолодать, – сообщил усатый телеведущий в утреннем выпуске новостей.
При этом вставная челюсть очередного метеобога так комично пыталась выпрыгнуть из его рта, что я с превеликим трудом удержался от истерической смехопатии.
– Можно