таких слов я подумал, что возможно удача передумает и вновь повернется ко мне лицом. Но слишком долго об этом думать мне не пришлось.
Миновав стеклянные двери, нам не удалось спокойно пройти мимо охранника. Давид, как и в случае с лифтером, минут десять обсуждал тайны бытия, потом сказал коронное:
– Уже, – и двинулся дальше.
Я наивно предполагал, что неподалеку нас будет ждать машина, но это так и осталось глупой надеждой. Мы шли и шли, и интуиция стала подсказывать, что нам вовсе не обломится пересесть на четырехколесный самокат.
– Только не говори, что у нас опять пешая прогулка, – обратился я к предводителю.
– А у тебя с этим проблемы? – спросил Давид.
– Нет.
– Тогда шагай и не скули. Тут недалеко.
Как оказалось понятие «недалеко» крайне растяжимо.
И все же прогулки рано или поздно заканчиваются.
– И где мы? – спросил я, рассматривая невзрачное здание, перед которым мы остановились.
– Следственный изолятор.
Если до этого мне и было что-то непонятно, то это показалось невзрачной песчинкой на фоне внезапно возникших обстоятельств.
– Ты псих? – вырвалось из меня в отсутствии других слов.
Меж тем Давид был безмятежен и непоколебим.
– Ты сказал, что собираешься устроить меня на работу….
– Сказал.
– Тогда что мы делаем здесь?
– Устраиваем тебя на работу.
– В тюрьму?
– Именно.
В таких случаях обычно говорят, что либо лыжи не едут, либо с головой совсем плохо.
Однако нервы сдавали исключительно у меня, а вот Давид был вполне рассудителен и сосредоточен.
– Нужно подождать пять минут, а потом мы сможем пройти через проходную.
Переполох в моей башке усиливался, и от того с языка срывались глупости.
– Зачем?
В этот момент Давид видимо решил, что пора раскрыть карты, иначе дальше будет совсем сложно что-либо предпринять.
Оторвав взгляд от тюрьмы, и повернувшись ко мне лицом, он сказал то, что понравилось мне еще меньше, чем его молчание:
– Там за этими стенами скрывается человек, являющийся причиной твоих бед. Это по его приказу разнесли липовую лабораторию и взорвали притон Петрульдиуса, это из-за него твой приятель Толик оказался в больнице, это он захотел смерти Лавринова и многих других, это из-за него ты скрываешься от закона….
Давид говорил еще долго. Я его слушал и местами даже понимал, однако одно оставалось для меня загадкой:
– Но чего ты хочешь от меня?
– Ты должен остановить это здесь и сейчас.
– Остановить что?
– Стук его сердца.
Хотелось поскорее сойти с ума, только бы не слышать чужого безумия. Я огляделся по сторонам и попытался понять, какого лешего мне надо в этой жизни. Этот секрет всегда таился в далеких уголках Вселенной, но одно я знал точно. Это никак не было связано с чьим-либо убийством.
– Иди к черту, – сказал я и сделал шаг в сторону.
Мне вслед раздался спокойный