тот бунтарский дух, о котором столько спето и сказано! Но он же выстрелил из ружья себе в голову! Нет! Его убили! Убили!
Вот так я рассуждал в шестнадцать лет. Я был влюблен в нигилистическую идеологию, которую проповедовало большинство современников вышеупомянутых Nirvana. Я ругал СМИ, ненавидел правительство, мечтал об анархии. Но общение с Джеем тогда помогло мне понять, как создать тот идеальный мир, о котором я грезил в детстве. Мы соберем группу.
Ребята с радостью поддержали мою инициативу, и мы приступили к сочинению наших первых песен. Тогда мы плохо представляли, в каком направлении двигаться, а если учесть, что у всех были разные музыкальные вкусы, то в итоге получалась какофония.
Звучание более-менее оформилось, когда мы нашли басиста. Изначально мы вообще не планировали брать пятого человека, но Майк и Лейтон никак не могли поделить соло-гитару, и в группе появился Энди.
Со временем мы поняли, что такое решение пошло группе на пользу. Чем больше мы прогрессировали в музыкальном плане, тем больше возможностей открывалось для двух гитаристов.
Тексты на заре нашего творчества тоже оставляли желать лучшего. Ну а что можно было ожидать от кучки подростков, которые только взяли в руки музыкальные инструменты? Мы писали о том, о чём пели наши кумиры, а кумиры у всех были разные. Из-за лирики вспыхивали бурные споры, пару раз доходило даже до драк. Энди кричал о том, что не хочет быть в группе с такими идиотами, как мы. Майк и Лейтон учили друг друга играть, Джей просто стебался над всеми, а я думал, что я единственный, кто пытается что-то сочинить. Путем проб и ошибок на протяжении всей карьеры мы пришли к тому, что наши тексты ныне – это мотивирующие и жизнеутверждающие гимны, баллады, понятные каждому, и агрессивные боевики о борьбе с системой. Это то, что нас волнует, то, о чём мы хотим говорить, и то, о чём и говорим.
Глава 3
Я хочу написать автобиографию. Это желание крепнет во мне с каждым днем, и несколько раз я даже открывал свой макбук про, собираясь начать, но каждый раз пальцы замирали над клавиатурой, когда я понимал одну вещь.
Мы собрали группу, внутри которой не было громких конфликтов. Участники никогда не менялись, мы отлично ладим друг с другом. Мы настоящие друзья не только перед камерами. Мы никогда не лгали, мы те, кто мы есть.
Мне нечего сказать. Мои родители не были пьяницами или наркоманами, не били меня, и мы не перебирались постоянно с места на место, как обычно пишется в книгах многих моих коллег. Меня не выгоняли из школы, и я не попадал в неприятности, стоящие того, чтобы упоминать о них в биографии. У меня было много подружек, но никогда не было любовных драм. Мои друзья не умирали от наркотиков, я сам не лечился в клинике-срывался-снова лечился. Ничего этого не было.
Я не был женат, у меня нет внебрачных детей. Наверное. Обо мне не ходило никаких слухов, меня не обвиняли в гомосексуализме, никаких скандалов в прессе.
Так что я полностью положительный