Они больше всего походили на земных броненосцев-армадиллов: с острой головой, частично покрытой наростами-чешуйками, оттопыренными ушками и глазками-бусинками.
– И все же, при моем самом глубоком уважении, вам необходимо занять эшелон сто сорок! Для безопасности прохождения коммерческих судов с орбитала до поверхности. Ваша масса слишком большая, вы искривляете траекторию…
– Почему мы должны покинуть коридор сто пятьдесят два? «Атаульф» больше нас. Он не искривляет?
– Товарищ капитан первого ранга! – официально продолжил диспетчер, поседевший от возраста и растерявший почти все лицевые чешуйки. – Речь идет о суммарной массе трех и более тел на близком векторе. Кроме того, заявку на сто пятьдесят первый эшелон подали раньше. И боюсь, вам не понравится соседство…
– …?
Загорелся соседний экран связи. Появился имперский офицер в форме капитана первого ранга.
– Честь имею, господа! – Олег Романов ровным тоном продолжил. – Мы приносим официальные извинения за прибытие раньше срока… по независящим от нас обстоятельствам. И готовы рассмотреть любые варианты орбиты…
Капитан Громов недовольно поморщился. Как и все республиканцы, он всей душой ненавидел Империю. Сборище ретроградов, фанатиков и святош, цепляющихся за традиции прошлого изо всех сил ради выдуманных целей. А по факту – за сословные привилегии правящего класса.
Единственные, к кому он испытывал «уважение», так это его вероятные противники – имперские офицеры. Школа звездоплавания считалась одной из лучших в Галактике. А замшелый и косный военно-промышленный механизм все еще мог создавать грозные корабли, наподобие того, что заходил на геостационарную орбиту в нескольких десятках кабельтовых.
Дистанция боя, между прочим.
– Господа и… товарищи! – диспетчер начал нервничать, находясь под пристальными взглядами офицеров:
– Предлагаю компромиссный вариант. Корабль тяжелого класса будет находиться дальше от поверхности, крейсер – ближе. Между ними – «Атаульф».
Командир броненосца собрался было выразить негодование, когда трехгорец прервал:
– Но эшелон прохода челноков на поверхность будет в приоритете у «Александра Шестого». Право на посадку – первоочередное.
Как заправский пианист, трехгорец прошел руками по пультам диспетчерской:
– Ваши штурманы и операторы получили координаты орбит и точек привязки. Извините, насыщенный траффик… – и отключился.
Двум капитанам ничего не осталось, кроме как козырнуть друг другу и вернуться к своим делам.
Экраны погасли.
– Чертовы любители мыльных опер! Расцеремонились с этими имперцами, будто у тех принцесса на борту! Приоритетное право… – Громов обернулся к визитерам:
– Что там? А, ты, Железнов! Давай быстрее!
– Товарищ капитан, явился насчет взыскания…
– Являются одни святые!
– Виноват. Прибыл, – поправился