далеко и терялась в глубине парка в тени деревьев.
Иван Трофимович принёс перфоратор, пробурил новые отверстия в полу и зафиксировал станок на новом месте.
Затем мы перенесли маты.
– Ну, Володя, смотри, – сказал тренер. – Тебе решать всё или нужно что-то ещё.
Я внимательно осмотрелся, ловя себя на мысли, что смотреть, в общем-то, не на что. Я просто тянул время, мне почему-то сделалось очень страшно. Неизвестность пугала меня, я не знал и боялся того, что может ждать меня за порталом финиша.
– Бояться нечего, раз уж пришёл, что теперь бояться – теперь надо идти, – вспомнились слова безумной старухи из моего сна.
– Ты слишком приблизился…. тебе необходимо разорвать завесу пространства, пока оно не разорвалось само под твоими ногами, – сказал мне говорящий олень.
Похоже, у меня, действительно, нет выбора, решил я. – И обратного пути, видимо, уже тоже нет.
– Вроде бы всё нормально, – ответил я тренеру, пытаясь придать своему голосу твёрдость и отгоняя страх. – Можно начинать, только передохнём немного, присядем на дорожку, – добавил я и улыбнулся.
Он натянуто улыбнулся в ответ.
Я видел, что он нервничает, но от этого мне почему-то стало намного спокойней.
– Давай, Володя, отдыхай, сейчас ты главный, – ответил он. – Будешь готов – скажешь. Я пока пойду, прикачу велосипед.
Я прошёл к дальней стене. Все лавки в тот момент находились именно там, мы сами их туда перенесли. Я видел, как тренер вернулся из кладовой.
Велосипед был красив.
Сразу не очень-то определишь чем – вроде бы такой же, как сотни других, разве что колёса на нём стояли новые и при вращении отражали блестящими спицами свет от ламп этого зала. Но привлекало в нём вовсе не это – он был агрессивно прекрасен и идеально подходил для движения, и ещё я почувствовал, что он идеально подходит мне.
«Хорошо постарался Иван Трофимович, – подумал я, – действительно классный аппарат».
Тренер поставил велосипед неподалёку от станка и подошёл ко мне.
– Волнуешься? – спросил меня он.
– Есть немного, – ответил я.
– А я, Володя, не просто волнуюсь, я боюсь, – ответил он. – Накатило так, что все поджилки трясутся. Хочется свернуть наш эксперимент к чёртовой бабушке и пойти по домам.
– Нельзя, Иван Трофимович, – многозначительно сказал я. – Обратного пути нет, только вперёд. Теперь останавливаться поздно.
– Вот и я чувствую, что нельзя, – ответил он. – Если бы не это…
– Всё будет хорошо, Иван Трофимович, – перебил я его, пытаясь отогнать этой фразой накатывающие на нас страхи. – Волноваться нечего, – добавил я.
И, понимая, что, тянуть дольше нельзя, сказал:
– Пора начинать.
Велосипед оказался отлично настроен, тренер постарался на славу. Ехать на нём было одно удовольствие, он отзывался на самое незначительное нажатие педали, казалось, что