Из кухни выбежала маленькая сухонькая старушка в очках. В дальней комнате на диване трудно приподнялась женщина с полотенцем на лбу.
– Лена! Вы знаете, его нашли, – успел я сказать.
Она сморщилась, зажала пальцами покрасневший нос. В глазах показались усталые слезы.
– Да, – прошептала она, – нам позвонили. Мы все знаем.
Я облегченно вздохнул.
– Ваня, милый! – бабушка взяла меня за руки, оглядела через очки. – Вот, и пришлось, как познакомиться. Столько раз я ему говорила: приведи ты своих друзей. Они же в общежитии одни, без родителей, не емши, поди… Сережу, Ваню позвал бы в какой день… Все обещал, обещал, а теперь, вот… Ох, Господи! Что же он такое натворил, Ваня, а?
– Зови их сюда, мам. – Голос из комнаты был высокий, сильный, горестный.
Мы разулись, прошли, сели на стулья возле дивана. Светлые волосы, правильные черты крупного, открытого белого лица, с которого можно писать русскую женщину. Совсем мало Витиного.
«Мама моя, она же все понимает, чувствует», – услышался во мне его голос. Он ее любил, конечно. Рассказывал про нас. Интересно, что видела она?… Что-то, конечно, видела…
– Я тебя, Ваня, таким и представляла, только еще заросшим. Подстригся, как женился? – Она слабо улыбнулась.
– Да, жена следит за моей внешностью, – поспешил я ухватиться за этот контакт в вакууме. Но она медленно поправила локоть на подушках, повернулась к Матвею.
– А вы тоже учились с Витей? Как вас зовут, простите?
– Матвей, – он хрипло откашлялся и далее отвечал, приняв нарочито обыденный тон. – Нет, мы познакомились на кружке по философии недавно.
– Я Нина. Нина Васильевна. Я знаю, последнее время у Вити появилось много новых друзей…
Она помолчала, глядя на нас, как бы что-то обдумывая.
– Ну, как же так вышло, скажите, ребята? – произнесла вдруг тихо и страшно.
Бабушка с Леной остановились за моей спиной. Я быстро заговорил, только чтобы что-нибудь говорить, на ходу соображая приемлемую версию.
– Ох, не знаю, как так получилось! Перед днем рождения мы виделись в последних числах октября. Я переезжал на квартиру из общежития, просил его помочь…
– Да-да! – с готовностью наперебой обнаружились бабушка с Леной. – Он ездил. Вернулся поздно, уставший, но довольный, такой…
– Да, я помню, он был доволен, что я его вытащил.
– Ваня, – перебила меня Нина Васильевна, – ведь он совсем не отдыхал. Сидел – сиднем, и читал, читал эти свои книжки. После двенадцати ложился, а в шесть уже на ногах, пьет кофе.
Я понимающе кивнул.
– Но тогда я ничего не заметил, а вот когда звонил пятого, чтобы договориться насчет дня рождения, то, честно говоря, сразу почувствовал.… Знаете, тон какой-то мрачный.… И в ресторане он был не в себе. Я потому хотел вас спросить: у вас дома ничего не стряслось перед праздниками?
Нина Васильевна и Лена недоуменно переглянулись.
– Да, кажется, нет.
– Он последнее