Дубянский, священник из малороссийского села Понурницы и зять своего предшественника. Знаменитая камер-юнфора Екатерины II Екатерина Ивановна Шаргородская – внучка старого духовника, а сын, Иван Константинович Шаргородский, преемник Возжинского в должности гоф-интенданта. Кто такой Возжинский Никита Андреянович? Из семьи царского кучера, с 1708 г., то есть лет с десяти, пристроен мальчиком на побегушках ко двору Петра Великого. В 1724 г. повышен в звании, до мундшенка императрицы Екатерины Алексеевны, с 1727 г. – при цесаревне Елизавете, которая 2 (13) января 1731 г. произвела расторопного разносчика напитков и холодных закусок в собственные завхозы, а по воцарении пожалует в камергеры и заведующим царской коллекцией драгоценностей и мастерской при ней.
В высшую мужскую свиту цесаревны входили камергеры (Алексей Полозов, Яков Балк) и камер-юнкеры (братья Шуваловы – Александр и Петр Ивановичи, Михаил Воронцов, Григорий Петрово-Солово). Женская свита состояла из фрейлин Анны Карловны Скавронской, Агафьи Симоновны (до замужества на Г.А. Петрово-Солово), Марии Симоновны и Марфы Симоновны Гендриковых, Мавры Егоровны Шепелевой (до замужества на П.И. Шувалове) и нескольких камер-юнфор во главе с Елизаветой Ивановной Францен. Главной, не по должности, а по влиянию на госпожу. Именно ее спустя три десятилетия Н.И. Панин в шутку назовет «министром иностранных дел» Елизаветы Петровны. Родную сестру «министра» – Марию Ивановну Францен, в замужестве Крузе – зачислили в штат с 5 (16) октября 1736 г. без какого-либо звания, зато с жалованьем в пятьдесят рублей. Это о ней так много нелестных отзывов оставила в своих мемуарах Екатерина II[12].
Что касается центрального персонажа молодой компании, Алексея Григорьевича Разумовского, то о нем известно совсем мало. Традиционно считают годом попадания малоросса ко двору Анны Иоанновны 1731-й. И ссылаются на дневник генерального подскарбия Я. Марковича, зафиксировавшего 6 (17) января того года проезд через Глухов с венгерскими винами полковника Ф.В. Вишневского, привезшего казака в Москву. Правда, о том, что с Вишневским ехал и молодой «черкасец» Розум с хутора Лемешки из-под Козельца (между Киевом и Черниговом), летописец не в курсе. Возможно, молодой человек и сидел в обозе штаб-офицера, только до высочайшего двора так и не доехал. По крайней мере, его имя не фигурирует в списках певчих императрицы за апрель и декабрь 1731 г., за апрель 1733 г. и в более поздних, опубликованных Л.М. Стариковой. Есть, правда, там «тенорист» Антон Григорьев, уволенный в феврале 1733 г. Но вряд ли клерки Придворной конторы допустили ошибку, к тому же не единожды.
Благодаря придворному штату цесаревны за 20 апреля (1 мая) 1734 г. известно, что Разумовский («Алексей Григорьев») уже состоял в нем «басистом», как недавно принятый в основной состав певчих (отнесен к тем, коим «учинены вновь оклады»). По возрасту (двадцать пять лет) категории «малых певчих» не соответствовал. Оклад получил для «больших» невысокий – сорок рублей. Очевидно, какой-то срок перед тем (испытательный?) числился «закомплектным».