от денежных компенсаций до врачебной помощи. А еще она сменила им фамилии и повысила в звании: Туркеля – до подполковника, Ликевича – до майора, прочих – до прапорщиков. Ущерб от их «услуги» Остерман нейтрализовал, срочно откомандировав в Турцию канцелярии советника Карла Каниони с инструкциями для маркиза Луи Вильнева, французского дипломата, уполномоченного Россией подписать с османами мир. Разгром турок при Ставучанах, приведший к капитуляции Хотина 19 (30) августа и падению Ясс 3 (14) сентября, гарантировал России возврат Азова. При неудаче Миниха трактат заключили бы на основе довоенного статус-кво, и заключили бы непременно тогда же, в сентябре или октябре 1739 г.
16 (27) декабря 1739 г. в Санкт-Петербург приехал посол Франции Иоахим Шетарди. Хотя кризис миновал, в придворных кругах по-прежнему царила тревожная атмосфера. Маркиз так описал ее: война с турками, «истощившая страну», «предоставление главных должностей иностранцам», выдвижение в наследницы Анны Мекленбургской «побудили некоторыя из значительнейших русских фамилий искать наиболее подходящих средств, чтобы освободиться от ига чужеземцев и ввести в России при помощи революции новую форму правления. Князья Долгоруковы, Нарышкины и Голицыны составили с этой целью неудавшийся заговор, пытаясь возбудить всеобщее волнение и заставить взяться за оружие подданных… разсчитывая на поддержку со стороны Швеции, они хотели… устранить царицу, принцессу Анну и супруга ея, принца Вольфенбюттельскаго, равно как и всю семью герцога Курляндского, истребить, кроме того, немцев или прогнать их из страны… Согласно этому невыполненному замыслу принцесса Елизавета должна была быть провозглашена императрицей… Виновники заговора, вынужденные пытками сознаться в своих преступлениях, были казнены в Новгороде…
Рассказывают также и о другом заговоре в Москве. Несомненно, что в империи замечается сильное брожение». Бедные Долгоруковы – Василий Лукич, Иван Алексеевич, Сергей и Иван Григорьевичи – сложили головы на эшафоте 8 (19) ноября 1739 г. невинно. Улик против них не имелось. Формально всех казнили за так называемое подложное завещание Петра II, прочившее в государыни четвертую царскую невесту – Екатерину Долгорукову. В действительности царица и Остерман, напуганные затишьем перед революционной бурей, били наугад, исходя из логических рассуждений. Долгоруковы и Голицыны мутили воду в 1730 г. Могут и теперь. Нарышкина С.К., политэмигранта во Франции, обвинили в соучастии тоже, на всякий пожарный случай[14].
Ни Елизавету Петровну, никого из придворных цесаревны не засудили. А за что? Она и свита вели себя вполне примерно. На Бирона и вовсе не пала даже тень подозрения. Тем не менее немецкая партия как будто прозрела. Той же осенью 1739 г. на первый план выдвинулся кабинет-министр Артемий Петрович Волынский, пожалованный членом триумвирата 3 (14) апреля 1738 г. Пожалованный по ходатайству Бирона. Однако за полтора года галантный сановник умудрился понравиться Анне Иоанновне