что, прежде чем пойти против нас, они легко, почти играючи, мобилизовали на свою сторону пролетариат Каталонии. Это же говорит о чем-то! Так что впредь не ошибайтесь. Прислушивайтесь к вашему большевистскому сердцу внимательнее.
– Постараюсь, товарищ Сталин!
– Вот и славно.
Удовлетворенный, Сталин задал Мигелю еще несколько вопросов и, поблагодарив, предложил выпить за будущую всемирную победу социалистической революции.
Потом, хорошо помнил Волохов, после приема, Ворошилов провожал Мигеля до автомобиля, который поджидал писателя во дворе сталинской дачи.
Волохов заметил, как Ворошилов с чувством пожал Мигелю руку и шепнул вполголоса:
– Молодец. Все правильно сделал, успел.
В конце приема поразила Волохова последняя сцена. Сталин встал из-за стола. Вышел в сад. Но скоро вернулся. Он держал в руках два букета роз: красных и белых. Белые розы он вручил Колосовскому. А красные – Мигелю.
Через несколько месяцев Мигель был арестован. Его обвинили в шпионаже в пользу Англии и Германии одновременно.
Волохов узнал об этом случайно. От Берии, который вызвал его для того, чтобы поручить руководство оперативно-аналитической группой специального назначения НКВД СССР. И поздравить с орденом Боевого Красного Знамени, которым партия и правительство отметили заслуги чекиста Волохова в борьбе против франкистов на Пиренеях.
Разговор с Лаврентием Павловичем в памятный декабрьский день 1939 года был доверительным. Берия хвалил Волохова за сметливость и сообразительность, за находчивость в трудной работе разведчика-чекиста. Поздравил с высокой правительственной наградой и высказал надежду, что партия по справедливости оценит будущие успехи Петра Николаевича. Говорил Берия о задачах аналитической группы. О направлениях деятельности. О первоочередных задачах.
И тут же, как бы в контексте сказанного, Берия посетовал: глубокое влияние оказал испанский троцкизм на многих товарищей из СССР, принявших участие в событиях на Пиренеях. Берия назвал некоторые имена. Поинтересовался мнением Волохова о названных лицах. Волохов дал ответ, какой, он знал это, ждал от него Берия.
Имя компаньеро Мигеля, представлявшего в Барселоне советскую журналистику и с деятельностью которого Волохов был знаком слишком хорошо, Берия назвал в конце разговора. В Москве у Мигеля было другое имя – звучная, красивая фамилия Звонцов, которая не имела ничего общего с его фамилией настоящей. Это был писательский псевдоним.
Мигель придумал его себе еще в двадцатых годах, когда подрабатывал в одном из бульварных одесских листков криминальным репортером. Тогда он довольствовался грошовым заработком провинциального сочинителя. Скудных доходов порой не доставало на новые башмаки. На исходе тридцатых изобретенная бывшим репортером громкая фамилия уже красовалась под статьями и очерками, которые печатали центральные