из кармана извлекли бумажник с месячным жалованьем, и подвел итог сказанному:
– Вот такие у нас, батоно Петр, завелись корифеи на литературной ниве. Изнутри подгрызают Советскую власть.
Волохов вздохнул…
Шеф госбезопасности всплеснул руками:
– Пришлось арестовать. Что поделать. Факты – штука упрямая.
Молчали с полминуты. Лаврентий Павлович испытующе посмотрел в глаза Волохова, спросил?
– Может, у тебя Петр Николаевич, есть другие сведения? И мы не правы? Погорячились? Скажи, если что не так. Не стесняйся. Ведь Мигель был твоим другом. Кто ж его знал лучше, чем ты. Есть у тебя факты, опровергающие все это?
Берия кивнул на папки, лежавшие перед Волоховым.
Пётр Николаевич выдавил из себя. С трудом.
– Никак нет, Лаврентий Павлович.
За Мигелем, перед тем, как арестовать, наблюдали на протяжении нескольких месяцев. Волохов смог узнать об этом, собрав кое-какие данные через своих людей в наркомате. Ежедневные сводки фиксировали списки лиц, с которыми встречался Мигель по службе, по частным поводам.
Среди знакомых Мигеля были высшие командиры Красной Армии, советские и партийные работники, светочи советской науки и представители дипломатического корпуса, в том числе и сотрудники германского посольства.
Многим Мигель дарил свою последнюю книгу – сборник очерков о гражданской войне в Испании. Непосредственных данных о сотрудничестве Мигеля с иностранными разведками чекисты за эти несколько месяцев выявить не смогли.
На допросах, как сообщали Волохову его знакомые из следственных органов, поначалу Мигель отмалчивался. После применения спецсредств разговорился.
Шпион-троцкист Звонцов, он же Мигель, на контакт со следователями не шёл, не выдавал имен завербованной агентуры, явок, каналов передачи материалов вражеским разведкам. Держался стойко, несмотря на суровые методы воздействия со стороны сотрудников следственного аппарата.
В камере предварительного заключения, как вскоре увидел Волохов, был уже иной Мигель. Не тот самоуверенный и легкомысленный интеллектуал-романтик, готовый на любое рискованное, самое отчаянное дело. Популярный автор газетных и журнальных очерков о сильных духом борцах за пролетарское счастье, любимец советской молодежи и прочих классово сознательных слоев населения пропал, исчез в прошлом, растворился. Вместо него по коридорам домзака шаркал, придерживая штаны без пуговиц, кто-то другой, незнакомый Волохову тип.
Летом сорокового Волохов наблюдал за Мигелем из крытой галереи во дворе спецтюрьмы НКВД. Июньская жара, духота, раскаленная тюремная пыль. Ни капли воды. Выжженный солнцем тюремный двор, набитый зэками. Команда «руки вверх».
Часовой с карабином наизготовку ходил по галерее наверху, вдоль периметра стен. Следил, чтобы зэки не опускали рук. Врагов народа предупредили: охрана стреляет на поражение в случае нарушения правил прогулки.
Рук