он связывал некоторые расчеты для дальнейшей работы, ведь, судя по результатам Мигеля в последней операции, Ромеро охотно шел на контакт. Планы Волохова могли рухнуть в одночасье с арестом анархиста. И, наконец, это обстоятельство Волохов тоже не желал сбрасывать со счета: Катрин.
– Хорошо, – сказал Петр Николаевич. – Допустим, Ромеро – враг. Проблема закрыта. Но вы не можете ограничиться только одной уликой. Пусть даже и такой весомой. Надо провести расследование.
– Мы проведем. Обязательно. Напрасно погорячились ребята. За этим Ромеро следовало бы понаблюдать. У него широкие связи.
– Несомненно. Возможно, для пользы дела было бы неплохо выпустить его из-под ареста.
– Нет, поздно. Франкисты тоже не дураки. «Пятая колонна» не поверит ему. Теперь. Придется передавать бедолагу в Мадрид. Там знают, что делать с такими, как он. Мы повезем его завтра на рассвете. Хотите сопровождать, компаньеро?
– Пожалуй, да. Не хотелось бы, Энрике, чтобы твои ребята по пути в Мадрид нарубили дров с этим парнем. Я пойду с ними. Но не на рассвете. Через два часа. В ночь.
– В ночь? В горы? Глупо! Тропы узкие, легко сбиться с маршрута. Что, если небо закроют облака и выйти к стоянке грузовика не получится? И потом… Франкисты. Горцы любят караулить наших на тропах. По ночам случаются перестрелки. Засада – штука неприятная. Что скажешь?
– Мне наплевать, Энрике, на твои горы, – астуриец, возомнивший себя рыцарем плаща и шпаги, начинал все больше раздражать Волохова, – Я сказал, что мы пойдем ночью. Се-го-дня. Через два часа. И мне наплевать на твой маршрут. Мы дойдем до грузовика. Как? Не твоя забота. Поведу группу я. Лично.
– Ладно. Если ты так хочешь, компаньеро, – развел руками Энрике Хименес. По большому счету его не слишком заботила судьба анархиста. Хименес вновь принялся за остывающий борщ, махнул рукой и пробубнил с набитым до отказа ртом.
– Веди его куда хочешь. Я сообщу в Мадрид, что это была твоя идея, компаньеро!
– Валяй, – резко бросил, уходя из дома Хименеса, Волохов.
– Нет, эти русские слишком горячий народ, – проворчал Хименес, вгрызаясь в сахарную косточку.
Над горной грядой в окрестностях Барселоны в черном небе сверкали яркие и холодные звезды.
Они шли по козьей тропе – пять мужчин в пилотках с болтавшимися на ветру кистями, пять компаньерос, увешанных оружием, флягами с водой, рюкзаками с притороченными к ним скатками армейских плащ-палаток.
Петр Волохов шел в этой колонне замыкающим. Это место в строю, он занял после короткого разговора с Мигелем, обливавшегося потом, то ли от быстрой ходьбы по скалистым откосам, то ли от нервного напряжения. Группа должна была выйти к серпантину на другую сторону долины, которая простиралась за отрогом гряды. Двигались по компасу, с трудом выбирая правильное направление на тропинках, прорезавших плато густой сетью.
Перед коренастым, сильным, крепко сбитым, но близоруким, в круглых