Найо Марш

Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры (сборник)


Скачать книгу

Софи и Грант с этим согласились и, когда оркестр грянул снова, вернулись на танцпол. Аллейн оказался наедине с Ван дер Вегелями, которые с довольным видом потягивали шампанское.

      – У меня не очень хорошо получается, баронесса, – сказал Аллейн. – Но, может, вы рискнете?

      – Конечно.

      Сама она, как многие крупные женщины, танцевала очень хорошо – уверенно и легко.

      – Но вы хорошо танцуете, – сказала она через несколько секунд. – Почему вы сказали не так? Это то британское самоуничижение, о котором мы слышим?

      – Танцуя с вами, трудно ошибаться.

      – Ха-ха, ха-ха, комплимент! Лучше и лучше!

      – На другую вечеринку вы не едете?

      – Нет. Мой муж считает, что нам это не подходит. Ему не очень понравилось, в каком стиле это было предложено. Это скорее для мужчин, сказал он, поэтому я дразню его и говорю, что он большой консерватор, а я не такая уж и неискушенная.

      – Но он остается тверд?

      – Он остается тверд. Значит, вы едете?

      – Я согласился, но теперь вы меня тревожите.

      – Нет! – воскликнула баронесса с лукавой улыбкой. – Этому я не верю. Вы такой шикарный. Искушенный. Это я вижу очень ясно.

      – Перемените решение. Поедемте, присмóтрите за мной.

      Это вызвало у баронессы взрыв веселья. Она мастерски скользила в танце, заливаясь смехом, а потом, когда Аллейн стал настаивать, внезапно приняла серьезный вид. Понизив голос, баронесса объяснила: она уверена, что Аллейн ей не поверит, но они с бароном действительно придерживаются самых пуританских взглядов. Они лютеране, сказала баронесса. Они, например, отнюдь не в восторге от римской ночной жизни, как ее изображают в итальянских фильмах. Аллейн когда-нибудь слышал об издательской фирме «Адриан и Велкер»? Если нет, она должна сказать ему, что они стоят на очень твердых позициях в отношении морали и что барон, их представитель за рубежом, поддерживает данный подход.

      – В наших книгах все чисто, все честно и благотворно, – объявила она и с большим воодушевлением начала расписывать сей высокий стандарт литературной гигиены.

      Это не поза, подумалось Аллейну, это склад ума: баронесса Ван дер Вегель (как, по-видимому, и ее муж) была по-настоящему набожной и, подумал он, искоса глядя на этрусскую улыбку, обладала, по всей вероятности, спокойной безжалостностью, которая так часто сопровождает пуританский характер.

      – Мы с мужем, – сказала она, – согласны в отношении… кажется, вы называете это «терпимое» общество, правильно? Мы согласны абсолютно во всем, – добавила она со сдержанным бесстыдством. – Мы всегда счастливы вместе и соглашаемся в наших взглядах. Как близнецы, верно? – И она снова разразилась хохотом.

      Танец, безмятежность, внезапные приступы веселости баронессы подтверждали ее несуразные заявления: она была чрезвычайно довольной женщиной, подумал Аллейн, физически удовлетворенной женщиной. Интеллектуально и морально удовлетворенной, кажется, тоже. Она повернула голову и посмотрела на сидевшего за столиком мужа. Супруги улыбнулись друг другу и приветственно пошевелили пальцами.

      – Вы