лишь всхлипнула и промолчала.
Девушка посмотрела на то, что пыталась изобразить горе-художница. Что-то между кошкой и обезьянкой. И если брать в расчёт, что несостоявшейся Мерет Оппенгейм являлась шестилетняя девочка, скорее всего, имелась в виду именно кошка. Хм.
– Не получается?
Кивок.
– Хочешь кошечку?
Ещё кивок.
– А какую кошечку?
Девочка вытерла слёзы и тихо произнесла:
– Настоящую.
«Настоящую так настоящую. Гм. Голубой, зелёный и розовый мелки? Мда, выбор пород невелик».
Хельга взяла в руки мелки. Линии на камне ложились легко и плавно. Не прошло и пяти минут, как на девочку смотрел голубой котёнок с изумрудными глазами. Шею его украшал пышный розовый бант.
– Голубая?.. – несмело спросил ребёнок.
– Русская голубая. Поярче, конечно, оригинала, но ведь красиво? – художница подмигнула робко улыбающейся девочке. – Теперь он твой. Следи за ним. Хорошо?
В ответ девушка получила утвердительный кивок и взгляд, горящий радостью и благодарностью.
Девушка брела домой по вечернему городу, в надежде, что муза, покинувшая её, вернётся к хозяйке. Пора бы.
Сроки поджимали, а к последнему заказу она даже ещё не приступала. И отказать возможности нет. Нужно было платить за жильё. И чего уж, кушать тоже хочется.
От невесёлых мыслей девушку отвлёк детский смех. Около зелёных насаждений, низкорослых деревьев, играл ребёнок. Хельга узнала девочку-блондинку, которой днём рисовала котёнка. Художница никуда не спешила, так что решила поприветствовать маленькую знакомую, но, не дойдя пары шагов, остановилась. Она взирала на котёнка с зелёными глазами, чья шёрстка отливала чистейшим голубым цветом, а шея была украшена ярко-розовым бантом.
Хельга смотрела на нарисованного днём котёнка.
Вот только он был живым.
Настоящим.
Девочка заметила подошедшую взрослую и, улыбаясь от уха до уха, радостно заговорила:
– Спасибо, фрау, за котёнка.
Хельга молча кивнула и быстрым шагом направилась в сторону храмов. Через пятнадцать минут она была на месте. Внимательно осмотрела все дневные рисунки – священнослужители решили их оставить: цветы, птицы, звери. Все на месте. Кроме одного. Там, где днём был рисунок голубого котёнка, лежал чистый площадной камень.
Одна и та же мысль билась у девушки в голове:
«Этого не может быть».
Пробуждение было тяжёлым. Всю ночь девушка не сомкнула глаз, размышляя о случившемся, и лишь под утро её сморила усталость. Но тяжёлые мысли не ушли.
Как такое могло случиться? Каким образом котёнок, что ещё днём был рисунком на площади, вечером стал вполне реальным?
«Либо галлюцинация, либо сумасшествие. Но стоит проверить, чтобы убедиться».
Девушка прошла к мольберту и, взяв в руки уголь, стала рисовать. От этого занятия её