А вы кто такие?
– Я дядя того ублюдочного щенка, что был здесь неделю назад.
Художница вспылила:
– Как вы можете?! Он хотел спасти вам жизнь! И судя по вам, у него это получилось.
Старик скривился. Он вцепился в подлокотник до белых костяшек.
– Получилось?! Да вы издеваетесь?! Благодаря его выходке, я прикован к этой проклятой коляске до конца своих дней! Я, привыкший смотреть на всех свысока, обречён взирать с низов! – мужчина взял себя в руки. – И в этом повинны вы оба. Он понёс своё наказание, остались вы.
У Хельги перехватило дыхание.
– Понёс наказание? О чём вы?
– Больше этого мерзавца нет в моей жизни, – мужчина холодно улыбнулся. – Ни в чьей жизни.
– Вы, чертов ублюдок!.. – Хельга не закончила, так как один из охранников ударил её по лицу. Девушка пошатнулась, но удержалась на ногах. На пол упало несколько рубиновых капель.
– Хватит о нём. Поговорим о вас. У вас волшебный талант, и он послужит моим интересам.
– Что вы имеете в виду?
– Богатство. Огромное состояние. Я годами увеличивал его, виртуозно используя других. Теперь пришла ваша очередь.
– Сочувствую, но я в этом деле вам не помощник, – разбитые губы сложились в злорадную усмешку. – Не хочу вас огорчать, но этот трюк проходит только с желаниями души.
– О, поверьте мне. Я желаю этого всей душой. Но если всё же что-то пойдёт не так…
Мужчина подал знак рукой, и один из его бугаёв взял холст с неоконченной картиной. Хельга, поняв замысел охранника, подалась вперёд, но стоящий рядом телохранитель схватил её за руки и резко завёл их за спину.
Обломки рамы и лоскуты холста полетели на пол. За ними ещё одни. И ещё. Хельга закрыла глаза.
– Надеюсь, мы поняли друг друга.
С этими словами мужчины покинули квартиру, оставив девушку среди уничтоженных работ.
– Проснись. Ну же. Проснись, Хельга!
Не столько знакомый голос, сколько тычок по рёбрам возымел действие, и девушка очнулась.
Хельга открыла глаза, и следом за ними непроизвольно последовал и рот. Было чему удивляться – художница находилась посреди уходящего далеко за горизонт луга. Её руки утопали в мягкой изумрудной траве, а над головой птицы пели в светло-голубом небе.
– Налюбовалась? – за спиной звучал знакомый голос.
Девушка обернулась и с улыбкой на губах произнесла:
– Ханс!
– Он самый.
Старый вояка был таким же, как его помнила художница. Всё то же лицо, тронутое сеточкой морщин. Те же стать, взгляд и даже трость. Вот только одет Ханс был в свою старую форму.
– Где это мы?
– Не узнаёшь? – Ханс развёл руки. – Это твоя картина.
И в самом деле. Стоило девушке присмотреться, как она узнала одну из своих работ. Ту, что была в числе подарков для старика.
– Этого просто не может быть… – только и смогла выговорить художница.
– И это