как захолонуло его сердце. Торкель не ошибся: светлые альвы, оторвавшиеся от своих союзников-людей, были окружены плотным кольцом троллей и тёмных. И кольцо это неуклонно сжималось.
– Вперёд! – завопил Ингард и остервенело махнул Хрунтингом, снеся голову какому-то неосторожному низовику. Но и он, и окружающие его люди прекрасно видели, что они не успеют на помощь, как бы им этого не хотелось – слишком большое расстояние отделяло их от альвов, и слишком много было между ними врагов.
И в этот момент, когда, казалось, всё было кончено, с тыла на ревущих в предвкушении победы тёмных альвов обрушилась конная лавина и разметала их, как булыжник, попавший в лужу, расплёскивает её воду. Гейр замер с открытым ртом: во всаднике, возглавлявшем спасительную атаку, он узнал Ахарна, не так давно причисленного норвежцем в презренный разряд предателей.
– Вовремя, – утирая пот со лба, выдохнул Торкель.
– Не расслабляйся, – буркнул в ответ Ингард, всё ещё ощущавший в глубине души неприязнь к заносчивому графу. – Мы ещё не победили.
И так зло махнул мечом, что рассёк выскочившего на него тролля практически пополам.
– Теперь это лишь вопрос времени, – ухмыльнулся Торкель. И скупым, но точным движением пронзил своим копьём горло подошедшему слишком близко низовику.
***
Сумарлиди яростно выругался. Его лицо было покрыто брызгами крови, топор по самую рукоять напитался ею, но всё оказалось бесполезным. Манёвр светлых, взявших армию тёмных альвов в клещи, оказался столь внезапным, что низовики даже не успели перестроиться для отражения атаки и были смяты в какие-то минуты. Да что там минуты? Секунды хватило, чтобы победа, казавшаяся уже столь близкой, ускользнула между пальцев юрким угрём.
Но даже не это терзало сейчас душу сына Рагнавальда раскалёнными клещами палача. Судьба в очередной раз посмеялась над ним, не дав исполнить задуманное. А ведь враг, которого Сумарлиди так мечтал убить, был на расстоянии броска камня, когда водоворот схватки разделил их, разнеся в разные стороны. И как Сумарлиди не стремился найти Гейра вновь, ему это так и не удалось, а теперь, похоже, и не удастся вовсе.
Норвежец зло посмотрел туда, где конница светлых альвов крушила армию своих извечных противников – низовиков, и зашипел сквозь стиснутые до боли зубы, подобно раздавленной гадюке. Всё его естество стремилось в бой, чтобы унять клокотавшую в нём ярость, но рассудок ещё не окончательно оставил Сумарлиди. И, с невероятным трудом обуздав свой порыв, он рявкнул сражавшемуся рядом с ним Нагли:
– Отступаем!
– Но король Мотсогнир… – начал было тролль, однако Сумарлиди с ненавистью оборвал его:
– Мотсогнир мне не указ, я сам – король! Отступаем, я сказал!
14. Ночь магии
Тролли всё дальше уходили от Урнеса, и всё чаще Сумарлиди ловил на себе их косые взгляды. Норвежец по праву сильного занял трон Рикнесса, но сейчас он