Коллектив авторов

Пушкин в русской философской критике


Скачать книгу

как судит Алеко ту жизнь, от которой бежал:

      О чем жалеть? Когда б ты знала,

      Когда бы ты воображала

      Неволю душных городов!

      Там люди в кучах, за оградой,

      Не дышат утренней прохладой,

      Ни вешним запахом лугов.

      Любви стыдятся, мысли гонят,

      Торгуют волею своей,

      Главы пред идолами клонят

      И просят денег да цепей.

      Вся проповедь Льва Толстого против городской жизни, внешней власти, денег есть только развитие, повторение того, чему Пушкин в этих немногих словах дал неистребимую форму совершенства.

      В негодовании Алеко слишком много страстного порыва, слишком мало спокойной мудрости – единственного, что возвращает людей к их божественной природе. Отец Земфиры – старый цыган – обладает этой мудростью. Рассказ о жизни изгнанника Овидия на берегах Дуная есть дивное откровение поэзии младенческих народов. Дикари полюбили неведомого пришельца, Овидия, чувствуя в нем родную стихию – свою волю, свою простоту. В житейских делах поэт беспомощнее, чем они сами:

      Не разумел он ничего,

      И слаб, и робок был, как дети;

      Чужие люди за него

      Зверей и рыб ловили в сети;

      Как мерзла быстрая река

      И зимни вихри бушевали,

      Пушистой кожей покрывали

      Они святого старика.

      Вот в первобытной жизни – зародыши высшей, еще ни разу в истории не осуществленной культуры: дикари преклоняются перед гением. Это – единственная власть, которую они признают. Они чтут, как святого, этого слабого, бледного, иссохшего, ничего не разумеющего старика, у которого – «песен дивный дар и голос, шуму вод подобный».

      Но Алеко ужаснулся бы бездны, отделяющей его от природы, если бы мог понять старого цыгана, для которого нет добра и зла, нет позволенного и запрещенного. Любовь женщины кажется этому естественному философу высшим проявлением свободы. Алеко смотрит на любовь, как на закон, как на право одного человека обладать нераздельно телом и душою другого. Любовь для него – брак. Для старого цыгана и Земфиры любовь – такая же прихоть сердца, не подчиненная никаким законам, как вдохновение дикой песни, голос которой «подобен шуму вод». Первобытная поэзия воли слышится в песне цыганки, издевающейся над правом собственности в любви, над ревностью мужа:

      Старый муж, грозный муж,

      Режь меня, жги меня:

      Я тверда, не боюсь

      Ни ножа, ни огня.

      Ненавижу тебя,

      Презираю тебя;

      Я другого люблю,

      Умираю, любя.

      Алеко не выносит свободы – обнаженной правды в любви. Цыган жалеет Алеко, но не может скрыть от него, что одобряет Земфиру, которая изменила мужу и выбрала себе любовника по прихоти сердца, по единственному верховному закону любви. Любовь – игра, случай, стихийный произвол. Какая может быть в ней верность и ревность, какое добро и зло, когда все упоение любви заключается в том, что она вне добра и зла?

      Взгляни: под отдаленным сводом

      Гуляет вольная луна;

      На всю природу мимоходом

      Равно сиянье льет она;

      …

      Кто место в небе