двери открыты. Узнав у вахтёра, что Афоня ушёл в пожарку, отправился туда же. Их встреча состоялась в Афонином кабинете, пропахшем насквозь дрожжами. Афоня узнал Андрея, и его голос задрожал:
– Радость-то какая, кадры с фронта возвращаются, смотри-ка, жив и вся грудь в медалях. Что, Андрюха, посмотреть на производство зашёл?
Андрей вынул из кармана пистолет.
– Зашёл я в твоём брюхе дырок наделать и посмотреть, как оттуда брага потечёт.
Афоня только вымолвил:
– Андрюша, я тут ни при чём, указ был такой.
На этом речь его оборвалась. Были только вопль и стон. Андрей расстрелял в него всю обойму.
В последний путь провожали Афоню только старенькая мать и две пожилых вахтёрши, выделенные профкомом ей в помощь. Вечером на поминки к ней в избу заглядывала только любопытная ребятня, а она на помин души своего сына давала им по куску сахара.
Андрея лишили свободы на пятнадцать лет. Как сложилась его судьба в дальнейшем, никто не знает, в Сахарок он не вернулся. Жители посёлка помнят его и вспоминают добрым словом. Об Афоне в посёлке не принято говорить, после его ухода на заводе стало легче дышать.
Едри твою мать
Ни думала, ни гадала Людмила, что едет навестить мать не просто для того, чтобы увидеть её в последний раз, но и проводить на погост. Получила она даже не телеграмму, а просто письмо от сестры, в котором та обстоятельно описала своё нелёгкое житьё – бытьё, упомянув также о матери, которая последнее время уж очень часто стала болеть: то зрение у неё, то давление, да ещё ноги мёрзнут, и с каждым месяцем вылезает какая-нибудь новая болячка. А у Людмилы как раз на этот месяц выпал отпуск и складывалось всё как нельзя удобнее.
Отпуск, зарплата, отпускные, у дочери каникулы, и сезон такой – в огороде делать нечего, а причина уважительная – давно в родном доме не была и уже забыла, когда сестру с мамой видела. Если взять билеты в плацкартный вагон, это всё пройдёт безболезненно для семейного бюджета. Остаётся мужа убедить, чтобы отпустил её с дочерью. Абсолютно не сомневалась, что отказа ей в этом не будет, потому что она знала, с какой стороны подойти к Мишке. Она знала все его слабые места, даже те, о которых сам Мишка не догадывался. Применяя свою женскую хитрость, всегда виртуозно пользовалась этим. К примеру, завалился забор в огороде, а мужу до него никакого дела нет, он лучше десять раз мотоцикл свой разберёт и соберёт, чем столбик гнилой заменит. Людмила тогда соседке и говорит, да так, чтобы муж слышал: «Мишка у меня золото, по дому всё делает, сарай вон какой построил, стеллажи смастерил, пол застелил, два раза о чём-то просить не надо, не нарадуюсь на него, настоящий хозяин».
Михаил от услышанного даже распрямлялся, выставляя грудь вперёд и, забыв про ужин, шёл в огород восстанавливать забор.
Подобных приёмчиков Людмила знала больше десятка. Мужа она принимала со всеми его слабостями и недостатками. Серьёзных ссор в доме не было, если и возникали