такое занятие было опасным. Благодаря своей наглости и некоторой хитрости принц смог в своей голове составить подробную карту местонахождения всех порталов в системе Асачар, включая тайные. Об этом Грис не говорил, но об этом также многие догадывались. Принца встретили с большим напряжением.
Грис мог бы расположить к себе людей, но очень скоро всё внимание политических игроков переключилось на Хильдигейр. Хильдигейр с начала образования системы был сильным миром и ни разу не снизил планку, продолжая поддерживать высокую развитость магии и мира в целом до этого дня. Причиной для волнения было то, что мир альгаров набрал силу, способную в чем-то обыграть Асачар, который занимал главенствующую позицию. Быть главным миром в системе – это не столько прибавляло ответственности, сколько давало возможностей для заключения договоров и развития мира. Поэтому любой мир не отказался бы от такой должности, а у Хильдигейра появились все шансы сместить Асачар. Без крови бы не обошлось. Ничего страшного в войне между мирами давно не было – войны случались на памяти Гриса несколько раз, но Асачар решал конфликты между воюющими или подавлял своих соперников. И каждый раз главный мир делал всё с хирургической точностью, кровь считали по каплям. Силе Асачара не было равных. До Хильдигейра. Резкий скачок развития, научный прорыв, а за ним ещё один – и Хильдигейр мог потеснить Асачар. Никто не говорил об этом, все миры заговорщически молчали. Но это чувствовала Энимор.
Рождение Энимор не предусматривалось, так как наследников в Хильдигейре могло быть строго пятеро: восточная часть трем братьям, западная – двум. Первые трое детей были от разных матерей, но сходились в характере до мелочей, поэтому правление востоком было в крепких руках: каждая из трех частей находилась в гармонии с другими двумя. Однако, отец их умер, когда все трое уже взошли на престол, поэтому их дядей не пришлось и пальца приложить к воспитанию восточных наследников. Ведь у него уже появились свои: Мор – старший принц, с гибким умом и простым характером, отличался циничностью к чужим людям и состраданием к своему народу и семье. А второй сын, Варден, должен был стать магом.
– Такое случается, – за две недели до родов эта фраза была на губах у всех придворных лекарей, которые пытались успокоить правителя. Альгар бесновал. Внутри него червем вилось отвратительное чувство ненависти к собственному нерожденному ребенку – Варден мог убить Глорию. В Вардене магия была столь сильной, что тело человека просто не могло с ней справится, при своём рождении малыш унес бы жизнь матери, или же погиб бы сам.
К счастью или, к сожалению, Варден родился, а мать его осталась жива и должна была прийти в себя после таких тяжелых родов. Магом Вардена не был и не смог бы больше стать никогда в жизни, но он был живым – пусть глаза его были красные и болели от света, а кожа тонкой и белой, из-за чего на лице были видны