подошёл к размазанной по стене жидкости и приложил ладонь. Вода тонкой струйкой оторвалась от стены и направилась по воздуху прямо Погорельскому в рот, пренебрегая искусственной гравитацией. Напившись, он подошёл к своей сумке и открыл её. Пока задание подождёт.
Вот они – стихи неизвестного поэта. Обычная тетрадь. На обложке – тёмная кайма, в центре на жёлтом фоне фрагменты каких-то футуристических битв. Тетрадь была исписана вся. Погорельский пролистал её на половину и остановился на одном из стихов, занимавшем страницу. Почерк был некрасив, однако просматривалась некая тенденция в написании букв, свой стиль, под стать стихам. Писать таким почерком обычное письмо, или, к примеру, лекции вышло бы не очень удачно: почерк не годился для длинной писанины, но короткие строчки придавали почерку свой отчётливо узнаваемый стиль.
Всё это, было, было, было:
Ломались детские мечты,
Тревога дней на них давила
И скорость адской суеты.
Ломались призрачные грёзы,
Жила надежда, чуть дыша,
Лились безудержные слёзы…
Но ты поверь: мечта жива!
Она жива и жизнью пышет,
И светит в темноте ночной,
Она любовью сладкой дышит!
Не забывай её, постой!
Не хорони мечту скорее,
Оставь надежду в уголке,
Ведь с ней твой дом ещё теплее,
Она придёт ещё к тебе…
Какое-то непонятное, из ниоткуда взявшееся опьянение подкатило к голове Яна. Заволокло голову белой пеленой, и он стал чувствовать себя словно выдернутым из сна, и то, что произошло каких-то три секунды назад, казалось свершившимся вчера. Стихи вдохнули в него грусть. Ян вспомнил мечту, которая стала мечтой всего его детства, да что там детства!.. Жизни!
Земля снилась ему свободной. Независимой от любых решений Совета Азура. Свободная Земля! Мечта почти погасла, она дотлевала как сырые дрова… А этот стих возродил её.
Погорельский готов был поклясться, что где-то уже слышал этот мотив. Или читал сам что-то похожее. Он, правда, не верил, что мечта осуществиться и уже не жил – существовал. Надо ли было такому случиться: что называется, сейчас или никогда, играй ва-банк, Ян, и мечта сбудется!
«Какие простые слова, – думал Погорельский, – как всё идеально сложено, как написано…»
Он встал из-за стола. Стараясь не шататься, но, всё же идя неуверенно, доковылял до стены, пнул лежавшие на полу остатки банки. По пути в воздух они рассыпались в мелкую пыль.
Такой же мелкой пылью сонливость, невесть откуда взявшаяся, упала на глаза. Ян плюхнулся на диван и тотчас же заснул мертвецким сном.
Глава 3
Всё, что было произведено, создано и могло быть употребимо кошмарным механизмом земной военной машины, в одночасье было уничтожено Азуром. Лишь небольшие образчики были оставлены в земных музеях для потомков, да кое-что было вывезено в Азур для досконального изучения.