больше нет:
Свастикой метит жид2
Старый и Новый свет —
Русь беспробудно спит.
Терпит позор земля
От шести лап звезды.
Может, Победа – зря,
Русский солдат, где ты?
Некому, знать, извлечь
Из глубины веков
На басурманов – меч,
Слышен лишь звон оков.
Витязей нет во мне,
Жалок теперь металл.
Выжил на той войне —
И бесполезным стал.
Хочется в небо выть,
Дула ощерив пасть:
«Прошлое – не забыть,
Прошлое – не украсть!»
«Снова красный бесовский рассвет…»
Снова красный бесовский рассвет,
Красный конь, как в пророчестве, скачет.
Тьма красна, снова выхода нет,
И душа от бессилия плачет.
Тучи черные кровью красны,
Солнце оком глядит красным беса,
Красным цветом наполнились сны,
Красны листья погибшие леса.
В небе красная всходит звезда,
Пентаграммой масонски оскалясь.
Больше нет ни норы, ни гнезда,
В стороне чтоб от бесов остались.
На сопках Маньчжурии
Дождь эполет
Струится в такт музыке вальса
Сквозь нежные взоры застенчивых дам,
Охваченных магией танца.
Так легок их шаг,
Пряма, горделива осанка…
И кружит их вальс, уводя в небытье
В чертоги небесного замка.
Злой бунт разметал
Твоих сыновей по чужбинам
А тех, кто остался, свирепо свинец
Хлестал по подставленным спинам.
Бег в никуда —
Век без Царя и без Бога.
Красные звезды на башнях Кремля —
Русской Голгофы дорога.
И души пусты,
Мы брошены, Богом забыты.
Вот кто-то покинул родную страну,
Спасаясь от жалкого быта.
Но вальс не погиб,
Иззябшую душу согреет
Печальный, давно позабытый мотив,
И новое племя взлелеет.
И русский народ
Одолеет все горести, беды.
«На сопках Маньчжурии» вновь зазвучит
Мелодией нашей победы.
Сборник «Реквием для бемоля»
Волосы березового цвета
Снова сон. Лазурь над головой.
Предвкушеньем встречи растревожен.
Машут мне приветливо листвой,
Как медсестры белые, березы.
Я бежал из города стремглав
От тоски оконных переплетов,
От объятий, цепких, как удав,
От ненужных встреч, друзей, работы.
Сажа буден измарала лед
В латы превратившихся привычек,
Черен я уже который год
Без моих березовых сестричек.
Я проснулся – чуждая страна
Машет мне листвою винограда.
Солнцем переполнена она,
Но здесь