дом оставался на нем.
Генри был на пять лет старше брата, но они походили друг на дружку как две капли воды. Брат всюду совал свой нос – тыкал пальцами куда ни попадя и хватался за все подряд, кривя рожицу в неуемном упрямстве. Весь такой слюнявый. В вонючих подгузниках, тяжелых и теплых, как пакеты с рыбой или чипсами. А эти его ужасные вопли! И волосики-пушинки, такие невесомые, что упорхнут, только дунь. Генри вспомнил и эти черные глазенки, когда брата привезли домой из больницы. Мамуля дала Малышу пососать пальцы Генри.
«Прямо как я, когда уплетаю крыжовник», – заметил тогда Генри. И все рассмеялись.
На головке у Малыша сейчас не было ни волосинки. И сейчас он был почти один. Генри нравилось подбрасывать его на кровати. На нем был мягкий синий комбине-зончик. На молнии. С вышитой рыбкой. Она улыбалась, подмигивая одним глазом.
Генри стоял в комнате брата. Запах дезинфицирующего средства и детской присыпки приводил в отчаяние. Жалюзи были опущены. Свет, хоть и мягкий, горел ярко – было все хорошо видно.
Брат дышал быстро. Ручонки совсем малюсенькие, в складках там, где надо.
За окном вдруг залаяла собака.
Брат тут же открыл глаза. И, моргая, повернул голову. Заметил Генри – и улыбнулся, а потом расплакался.
– Не реви, – сказал Генри. – Мама тут, рядом.
Генри просунул руку сквозь прутья его кроватки – не помогло.
Тогда он сплясал и спел песенку про медвежат, у которых был учителем в школе.
– Тебя я тоже буду учить, когда станешь взрослым, как я, – сказал Генри.
Мордашка у брата вся раскраснелась от слез. Глазенки припухли.
Только бы перестал реветь! Мама с папой с ума сойдут, узнав, что он проснулся, и будут ругать за это его, Генри.
Генри уже было собрался бежать к соседям, и тут вдруг ему пришло в голову сунуть малышу игрушку.
На пеленальном столе, возле стопки пеленок, лежал мобильный телефон, который когда-то висел над кроваткой Генри. Отец сказал – может, брату он тоже понравится, и обещал завтра же его подвесить.
Генри схватил мобильник и покачал им над кроваткой.
– Когда-то он был мой, – сказал Генри. – Так что хватит реветь.
Брат перестал плакать и потянулся ручонками вверх.
– Хочешь поиграться?
Малыш рассмеялся. Генри опустил мобильник ниже.
Малыш как будто обрадовался. И своими пухленькими пальчиками принялся ощупывать каждую штучку, что попадалась под руку. Сунул в рот маленькую пластмассовую зверушку – вытащил и стал разглядывать. Потом потянул за веревки, силясь погрызть деревянного болванчика.
– А теперь, братишка, давай баиньки, – сказал Генри. – Приятных тебе сновидений.
Когда Генри вышел из детской, его переполняло чувство гордости. Надо будет непременно похвастаться маме – сказать, как он угомонил братишку, когда залаяла собака.
Родители вернулись, когда уже почти стемнело. По телевизору не было ничего интересного, зато у Генри в каждом углу были игрушки. Дом превратился в царство теней, и Генри боялся отлучиться от мерцающего