я вас видел? – спросил Лену Решетинский, все еще посмеиваясь.
Она была уверена, что только меньшая часть его веселья была непосредственно связана с ней. У режиссера был вид человека, взаимодействующего со внешним миром только для отвода глаз, будучи на самом деле погруженным в закрытые для окружающих измерения.
– Вот здесь же и видели, – непринужденно ответила она. – Мы с вами вместе сюда ехали. – Ей казалось естественным, что он ее уже не помнил.
Решетинский благодушно, но нетерпеливо защелкал пальцами.
– Раньше, раньше, – потребовал он.
Лена обнаружила, что Лара зачем-то пихает ее в бок и одновременно едва слышно что-то шепчет ей в ухо. Лара повторяла одну и ту же фразу, которую Лена не могла разобрать. Она недоуменно повернула голову, собираясь переспросить, но вовремя прочитала по губам очередной повтор:
– Мы актрисы, – беззвучно выдохнула Лара, распахнув глаза шире, чем Лене до сих пор доводилось видеть.
– Ах да, – сказала Лена и нервно засмеялась. – Раньше. Может быть, в Милом друге у Зинченко?
– Не видал, – помотал головой Решетинский. – Он еще не вышел.
– Я много снималась у Зинченко, – небрежно сказала Лена. – У него был артхаусный фильм Смерть. И еще Глупышка.
Лара справа чем-то подавилась, но Лена проигнорировала ее.
– Позвольте, – озадаченно пробормотал Решетинский, – не помню таких. Мне казалось, Зинченко…
– Он их снял на собственные деньги, – перебила Лена. – А потом отказался выпускать в прокат. У него очень сложные отношения со зрителем. Когда фильм получается слишком личным, ему невыносима мысль, что его будут смотреть и критиковать походя, вне контекста.
Решетинский впервые сфокусировал взгляд на Лене и пристально в нее всмотрелся.
– Какого контекста? – спросил он.
– Режиссерского внутреннего мира, – пояснила она.
– Щенок, – сказал Решетинский. – У него на месте внутреннего мира еще ничего не выросло.
– Интересный случай анального удержания, – вмешался с другой стороны Троицкий. – Довольно экстремальный.
– Ходит слух, что он даже сжег негативы, – безмятежно сказала Лена. Краем глаза ей было видно, как Лара откинула голову на сиденье и закрыла глаза.
– Есть примеры писателей, уничтожавших свои произведения… – задумчиво проговорил Троицкий.
– Гоголь, – вставила Лена.
– … Или принципиально не печатавшихся…
– Сэл…
– Кстати, о Гоголе, – вмешался Решетинский. – Надежда Пешкова рассказывала моему отцу, что Гоголь был одним из первых обладателей надувной резиновой куклы для известных нужд.
– А! Это тоже крайне интересно, – тут же переключился Троицкий. – Одна моя аспирантка пишет диссертацию о психоаналитической интерпретации русской литературы. Гоголь, по всей