в больнице. Надо валить отсюда.
Ваня вышел на перрон Городка и не крикнул громко: «Привет!». Желтый одноэтажный вокзал ничуть не изменился, но уже был не родной, как тогда, когда он пришел из армии. Такой взрослый и уверенный. Никогда он больше не был так уверен в светлом будущем, как тогда, когда дембельнулся. Четкий план на стабильность. Никогда больше он не был таким взрослым, как тогда, когда ехал с армии. Все было расставлено по полочкам как надо. Жизнь навела свои порядки, спутала карты.
Вокзальный ларек, который открывался только тогда, когда останавливались пассажирские поезда, пах жареными пирогами и передавал привет из недавнего прошлого: «Продукты „Аленка“. Pepsi», – вещала синяя вывеска. Она была куда роднее, чем просто знакомый Киря, который подскочил неизвестно откуда, протянул руку и также пусто исчез в толпе, как и его вопрос: «Как дела?». Вывеска была из детства, а Киря непонятно откуда. С района Гайдара – это точно знал Городок.
Ваня купил в киоске бутылку воды, обошел вокзал и приземлился на зеленную лавочку без спинки. Скамеечка без спинки, на такой не расслабишься, не разомлеешь под солнцем, да и с ногами на спинку не сядешь, не оставишь грязный след на выкрашенных досках. Трехметровый каменный солдат в одной руке держал каску, в другой – автомат. Смотрел каменный исполин на вечный огонь. Месяц как отбахали юбилейные речи и прогремели победные салюты. Салюты нашей Великой Победы. Георгиевские ленточки остались только на паре машин в Городке, у тех, кто привязал их покрепче к антенне на три узла. Ваня смотрел на солдата, солдат понурил голову, смотрел на огонь. Вдруг сперло в горле за то, что 9 Мая – стало майской данностью, тремя выходными со смачным запахом шашлыка и с пьяными песнями. Таким же майским ритуалом – как покупка пирожков на перроне. Нет, конечно, нет! Месяц назад все чествовали ветеранов, Президент и остальные начальники поздравили народ, площадь Красная вздрогнула под маршем. Да только не вздрогнули наши сердца, лишь обмотались Георгиевскими ленточками… Подняли сто грамм фронтовых. Не было никаких ста грамм! Это придумали и нам в голову втемяшели! 0.2 литра спирта на душу населения в год потребление алкоголя во время войны было. Подвиг совершило здоровое поколение. Это потом победителей стали спаивать, чтобы забыли, что за жизнь умирали. Время изничтожает, – дети пропивают победы отцов, что мы им скажем, когда встретимся вновь? Что вообще мы сказать можем нашим детям?
Ваня и сам не заметил, как оказался далеко-далеко в прошлом: вот он бежит в доме дедушки и бабушки, стучит босыми ножками по полу, устланному половиками. Их еще его прабабушка ткала. Комнаты в их деревянном доме кажутся просто огромными. Из мебели шкаф полтора метра в высоту и сантиметров сорок в ширину, метра полтора в длину с тремя дверцами. Маленький, жили они не бедно, а все вещи в этот шкафчик помещались. Сервант, в нем за стеклянными дверками сервизы стоят, бабушка их достает, когда праздники большие и гости приходят, а гости это – ее дети с ее внуками все вместе собираются. Еще в комнате телевизор на тумбочке, диван твердый, правда, и два кресла. На них сидят дедушка и бабушка,