славилось бесстрашными расследованиями и разоблачениями людских неправд. Этот дом пустовал уже два года, – именно столько получил хозяин за вымогательство взятки с руководства одной крупной торговой сети в обмен на предание забвению некоторых нелицеприятных для неё сведений. Однако руководство сети почему-то сочло сумму взятки куда большим уроном для себя, чем опубликование материалов, порочащих деловую репутацию, и поэтому Ваня и Таня так и не успели познакомиться со своим соседом, отправленным в Кировскую область в колонию-поселение. И наконец с краю, ближе к проулку, круто взбегающему в гору, под сенью огромного дуба, помнившего ещё настоящих венецианцев, высился трёхэтажный дом Ивана. Бетон проулка заканчивался на уровне забора и дальше по горному склону, густо заросшему южной флорой, вилась только тропинка в давно заброшенный людьми Горный Столив – метрополию Столива Приморского.
Ниже, на второй линии чуть наискосок от дома Тани и Вани располагался дом одинокого старика, местного чудаковатого старожила по имени Лука, и апельсины с его деревьев часто падали на бетонную площадку к ним во двор. А ещё ниже, через дорогу, скупо обрезающую драгоценную прибрежную кромку, с размахом возводил себе хоромы некий соотечественник. Имя его значилось на информационном щите, обязательном по местным законам на каждом строительстве, но Ване оно ничего не говорило, а Тане тем более.
Глядя на виллу "Lav", Ваня, конечно, морщился и шутил в духе Навального, однако это обстоятельство было не из тех, которые могли бы что-либо поменять.
Совершив сделку, несколько дней супруги купались в прозрачном заливе, ужинали в милых домашних ресторанчиках, которые здесь носят название Conoba, и даже съездили на дискотеку в Будву, слава о которой широко шагала по Далмации, потом отправились в Москву, чтобы вернуться уже всерьёз и надолго.
Жизнь в Черногории проста, понятна и необременительна даже для людей с небольшим достатком. Таня и Ваня обустраивали свой дом не спеша и с любовью. Стоит ли говорить, что Ирина Александровна, не так давно перед тем вышедшая на пенсию, предпочла проводить летние месяцы у дочери в Столиве, а не ковыряться, подобно матери, в рязанском чернозёме. Пока зять проектировал торговые центры в Ростовской области, Ирина Александровна нянчилась с его детьми, которые по совместительству являлись и её внуками.
Мать Ирины Александровны Ольга Панкратовна Скакунова происходила из села Ягодного Сараевского района Рязанской области, но в то время, когда Ольга Панкратовна увидела свет, а именно в революционном семнадцатом году, Сараевского района ещё не было, а был Сапожковский уезд Рязанской губернии, само же село Ягодное выполняло функции волостного центра. Имелись там земская больница, аптека, ветеринарный пункт, библиотека, кредитное товарищество, кирпичный завод, три сапожни, семь мельниц, две маслобойки, шесть кузниц, толчея, шасталка, колбасная, три десятка торговых лавок, пять чайных, склад керосина и многое другое, но всеми этими благами