переглянулись. Сергей за спиной Степана покрутил у виска, мол, больной малость. И тут все услышали пальбу и хохот с другого берега. Выстрелы двустволки подхватывала канонада пятизарядки, а следом тихо пухали выстрелы 410-го.
– Развлекаются, – сказал Серега. – По бутылкам палят. Был у них. Уток, как и у нас не густо.
– А еще нахваливали нам это озеро. Пресс уток, пресс уток, – бурчал Пётр.
– Да ладно Петь. У нас там и столько нет. Что с природой происходит, не понять.
Степану чудно было слушать разговор мужиков. Он решил вступиться за свое озеро:
– Да вы, что мужики. Уток-то на озере не бывало сколько много.
– Да откуда много-то? Три калеки. Лучше мы водочки попьем, отдохнем от житухи городской. Простор-то какой, воздух, воля, – протянул Петр.
– Водочки, можно, – одобрил Василий. – Водочка, это хорошо. Саня, чего уток мучаешь. Ну, сразу видно, небывалый ты охотник. Выпотроши и всё. Глиной хорошо облепи и в угли, через полчасика к водочке само-то. Надеюсь, водки-то взяли достаточно? Моя мне всю плешь проела, надо расслабиться. Садись с нами Степан, по маленькой саданём.
Степан, смущаясь, подошел к столику. Дивясь угощениям, разложенным на столике, он выпил залпом налитую в пластиковый стаканчик водку, занюхал шумно рукавом и закусил кусочком хлеба, на котором лежал тонкий ломоть сала.
– Садись, чего же ты стоя-то.
– До дому мне надо. Жена с сыном ждут.
Степану было на вид около шестидесяти лет. Седой волос, выглядывающий из-под фуражки, и покрытое глубокими морщинами лицо подчёркивали его возраст.
– Сын-то большой? Чего с собой не взял? – спросил Володя.
– Да не-е… малой еще совсем. Четырех годков нет.
– Молодец мужик! Говорил я тебе Вась, роди сына под старость лет, так ты время ушло. Учись у Степана. Сколько лет-то тебе, поди уж на пенсию скоро?
– Да нет, что вы. Мне и тридцати нет еще. На ферме работаю, корм развожу.
Все на какое-то время замолчали.
– Как, нет тридцати? – спросил Володя. – Да тебе на вид все пятьдесят дать можно, а, то и больше.
– Да, это война проклятая. Всю душу вывернула. Сколько хороших товарищей поубивало-то, сколько родных полегло.
– Да, война страшная была, – вывел всех из оцепенения Василий. – Видать впечатлительный ты Степан. Я хоть и родился после войны, но знаю о том времени не понаслышке.
Тут пришла пора удивляться Степану.
– Не пойму я вас мужики. Всё ж, чудные вы какие-то, не нашенские. Вот ты Василий уже старик считай, а говоришь такие вещи. Война-то закончилась не так уж и давно. Пойду я мужики.
Вешая на плечо свою берданку, Володя заметил на ней выцарапанные буквы М.Т. и рядом три зарубки, что-то смутило его в этих буквах, где-то он уже это видел. Задумавшись, он наклонился подбросить палено в костер. И тут Степан увидел, как на шее у Володи из-под костюма выскользнула на веревочке странная монета.
– Интересная вещичка, – сказал Степан, показывая на нее.
Володя