идей Маркса для психологии он фактически объясняет и «легализует» возможность употребления этого понятия в психологии[5].
Единство сознания и деятельности становится эксплицитным методологическим принципом, составившим основу практически 20-летнего периода плодотворного развития психологии. Однако единство сознания и деятельности достигается неприменением союза «и». С. Л. Рубинштейн, подразумевая субъекта, пока не объясняет, не обосновывает основания этого единства. Ранее введенная Рубинштейном категория субъекта, посредством которой он и «снял» противоречие тезиса и антитезиса, лежавшее в основе кризиса, останется имплицитной (хотя в качестве понятия нередко упоминается на страницах «Основ психологии» (1935) и «Основ общей психологии» (1940, 1946). Принцип же единства сознания и деятельности функционирует в психологии как эксплицитный, а основание единства – субъект – ранее эксплицитный, остается имплицитным, не объясненным для психологов. Почему? Научное «доверие» к этому принципу возникло тогда в связи с тем, что посредством него был разрешен второй кризис психологии. Но ввести в психологию понятие субъекта, в то время как традиционно ведущими были понятия сознания и поведения, а понятие личности почти не употреблялось, было невозможно. Рубинштейн опирается на него внутренне в утверждении единства сознания и деятельности. Но он не мог положить его в основу новой психологии как научной системы знаний в первом варианте «Основ психологии» (1935).
Соотношение имплицитных и эксплицитных принципов в его концепции составляет операциональное конструктивное, тактически стратегическое содержание методологии науки, ее «технологию».
Однако в целом имплицитность принципа субъекта у Рубинштейна подразумевает уже философски доказанный принцип, который в тексте существует в скрытой, подспудной форме, однако выступая как способ постановки и исследования психологических проблем.
В утверждении роли для психологии принципа единства сознания и деятельности С. Л. Рубинштейн в «Основах психологии» рассмотрел «единицы» сознания, связывая его с субъектом лишь при определении предмета психологии. В «Основах общей психологии» он вывел на первый план деятельность и в значительной мере – личность. Пользуясь терминами последних лет, он «поворачивал» то сознание, то деятельность разными сторонами, «вычерпывая» из них разное содержание для раскрытия их связи, которую он начал исследовать уже экспериментально во второй половине 1930-х годов с коллективом сотрудников ленинградского герценовского педагогического института.
Связь сознания и деятельности Рубинштейн исследует экспериментально на методологическом основании развития. Стратегия многочисленных исследований (предметом которых являлись и восприятие, и память, и речь, и мышление) заключалась в том, что функционирование каждой психологической «единицы» (восприятия, речи, сознания и т. д.) включалось