не видит.
– Слыхала, что ты вернулся. С женой, детишками.
– Да, вернулся.
– Надолго?
– Надолго, – протягивает ей телеграмму. – Сколько с меня?
Некоторое время Нина шевелит губами.
– Абу мы на месте все здоровы буду строиться пиши адресу… Петя. Хм, я еще не отправляла телеграммы в Чечено-Ингушскую автономную эсэсэр. – Нина считает слова и перекидывает на счетах костяшки. – Рубль двенадцать копеек.
Петя отсчитывает деньги и кладет на стойку. Нина сгребает деньги рукой – рука такая же пухлая, такая же белая. Они больше ничего не говорят, не смотрят друг на друга. Петя прощается и уходит. Домой он идет не сразу, а сворачивает к реке.
Он с детства доверял ей все свои тайны, мечты, радости и печали. Он был у морей, у озер, но только эта река и никакая другая утоляла боль его сердца, незаметно забирая и унося. Он долго сидел на опустевшей пристани, не чувствуя холода, пока анализ всей жизни не подтвердил: от первой любви ничего, кроме слабого отголоска давней обиды, не осталось, а ведь Петя любил Нину всем сердцем. Много лет прошло, пока сердце вновь обрело способность любить.
…Первая любовь, яркая, озаряющая своим светом все вокруг, идущая наперекор родителям, твердящим как заклинание, что Нина не его поля ягода – мол, погулять любит, – в юности заполонила его сердце и разум. На слезы матери Петя отвечал:
– Мне все равно, что люди говорят! Люди врут! Я люблю ее и женюсь!
– Да как же так, сыночек? – причитала мама. – Неужто ты нас не послушаешь? Она старше тебя! – выдвигала мама веский аргумент.
– Всего-то на два года, – возражал Петя.
– А если в училище поступишь? С собой ее возьмешь?
– Конечно, возьму!
– Ой, горе!
– Мама, не надо, – просил Петя и уходил на свидание.
Вернее, переплывал на лодке на другой берег, в Слободу. Мама Ниночки встречала его радушно, с пирогами, говорила «зятек», а зятьку этому было всего семнадцать. Иногда просила починить чего – в доме не было мужской руки, мама Нину «в подоле принесла».
Отец Пети в любовь не вмешивался, считал, что любовь – дар судьбы.
– Люби, сынок, пока любится, – сказал он как-то и больше про это ни слова.
Ниночка училась с ним в одной школе – своей школы в Слободе не было. Он еще в восьмом классе обратил внимание на красавицу десятиклассницу. А как не обратить, если все только про нее и говорили? И про ее глаза – они были особенные, темные до черноты, огромные и раскосые. Черные брови вразлет, толстые, с руку, косы цвета воронова крыла и белая-белая кожа. Ее взгляд доводил баб до истерик, околдовывал мужиков, заставлял парней с замирающим сердцем смотреть ей вслед и ночами напролет ворочаться в постели. Бабы утверждали вполне серьезно, что Нинка ведьма, что она околдовывает мужчин и пьет кровь женщин.
Петя долго не мог прийти в себя – почему Нина его выбрала? За ней же столько мужиков ходит! А случилось это так: Петя с другими мужчинами косил сено возле Слободы,