что я не могу отправиться с тобой сейчас. Балтазар совсем плох.
– Да, – согласился он, – и хотя влияние его еще велико, но уже не так, как прежде. В былые времена, разве не смог бы он убедить Матерей поддержать меня в походе?
Поющий Ручей грустно улыбнулась. Рожденному Из Бока было позволено отправиться в поход лишь потому, что решение Балтазара поддержали Старшие Матери из числа простых людей. Это был беспрецедентный случай, когда они вдруг пошли наперекор решению Матерей священных родов.
Ей не хотелось даже вспоминать, сколько труда у нее ушло, чтобы добиться этого.
– Матери священных родов не хотели отпускать тебя не из вредности, брат, а скорее наоборот. Они уважают тебя. Многие из них не видят никого другого, кроме тебя, преемником Балтазара.
– Просто они не верят, что я смогу захватить власть над Главным Городом.
– Конечно, они не верят. Никто еще никогда не предпринимал таких походов.
Она помолчала.
– Может, тебе все-таки стоит одуматься и остаться здесь? Быть жрецом Первого Города Севера – это тоже означает быть Верховным Правителем, но только на Реке Волков.
– Когда я стану Всевышним, я буду властвовать над всеми Городами населенного мира.
– Не над всеми. Что для нас здесь, на Реке Волков, власть Главного Города? Пустой звук, не более.
– Но это тоже неправильно. Мир един.
– Иногда, брат, ты рассуждаешь, как чужак.
Они, не сговариваясь, громко рассмеялись.
Потом они снова сидели молча.
Вдруг она приникла к его груди и громко зарыдала. Он нежно гладил ее по голове. Так же неожиданно она успокоилась и перестала рыдать. Они снова сидели молча.
Потом она протянула руку к брошенной рядом одежде и вынула оттуда талисман на перевязи – небольшой гладко обточенный камень фаллической формы.
– Надень его, брат, и носи, не снимая. Он достался мне от бабушки Мельхиор. Он сбережет тебя и принесет удачу.
– Это тот самый талисман?
Она молча кивнула.
Пес Рожденного Из Бока появился как всегда внезапно, остановился неподалеку от них и громко залаял. Потом завилял хвостом и начал разгребать передними лапами листья.
В груде опавшей листвы, оказывается, все это время скрывался совсем еще юный паренек. Поющий Ручей уставилась на него строгим взглядом. Сорванец приходился ей родным братом.
Звали его грозным и совершенно не подходящим такому юнцу именем – Гнев Волков. Так назвала его сама Мельхиор. Она считала, что придет день, и это имя ему подойдет.
– А мы уже заждались! – засмеялся Рожденный Из Бока.
Но Поющий Ручей не стала смеяться вместе с ним.
– Сколько раз я говорила тебе не выходить в одиночку за пределы частокола, Гнев. В твоих жилах течет кровь священного рода, и ты важен.
– Так я не один, – он отряхнулся от облепивших одежду желтых листьев и сердито посмотрел на пса. – Я же с Шариком.
Пес весело прыгал вокруг Гнева,