чокнулась, – усмехается Михаил, снова наполняя рюмку. – Окно мы, видите ли, не трогаем – боимся мертвых потревожить. А живые пусть задыхаются, так?
Анна бросает на мужа презрительный взгляд, но ничего не отвечает.
Агата тоже не прочь впустить в комнату немного свежего воздуха, но знает – ее мать скорее даст себя убить, чем подпустит кого-то к «памятному» окну. Агата вспоминает, что все важные в их семье события всегда отмечались в этой непроветриваемой, тесной и убогой комнате; вспоминает, как с самого детства она глядела по сторонам и мечтала: гости в ее фантазиях сидели за красивым столом, украшенным серебряными приборами. Высокие бокалы пенились разноцветными винами. В камине горел огонь, сверкала люстра…
– Нелли Васильевна, что-то давно вас не видела, – говорит старушка, сидящая справа от Агаты. Каждый раз, когда старушка двигается или говорит, от нее исходит резкий кислый запах и Агату начинает мутить. – Забыли вы нас совсем. А раньше с Анютой были «не разлей вода».
– Ой, что правда, то правда, Серафима Лаврентьевна, – улыбчиво отзывается Нелли. – Всю жизнь мы с Анютой вместе. И учились, и девочек воспитывали. Девчонки у нас даже болели одновременно, то ветрянкой, то желтухой… Господи, всю жизнь, все вместе!
– И все по-разному… – вполголоса добавляет Анна.
– Ну, как же это по-разному, Анюта?
– Да вот так, очень просто. Обязанности у нас с тобой разные.
Своей улыбкой Нелли дает понять, что не согласна с подругой:
– Я думаю, что женщинам свойственно возлагать на себя слишком много обязанностей, и при этом забывать о самой главной своей обязанности – быть счастливой.
– Ой, как вы хорошо сказали, Нелли Васильевна, – соглашается старушка. – Вот правильно!
Анна болезненно усмехается. Она готова, как обычно, промолчать, но:
– А если невозможно стать счастливой?
Агата поднимает глаза на мать, та продолжает:
– Если живешь с нелюбимым мужем – алкоголиком, терпишь его только ради того, чтобы у ребенка был какой – никакой отец? Как тут стать счастливой? Есть у тебя варианты?
– Ну… – Нелли слегка теряется. – Ты слишком все омрачаешь, Анюта.
– Разве?
Михаил бросает на жену желчный взгляд и опрокидывает рюмку, даже не закусив:
– Ради ребенка она живет… Вырос давно твой ребенок! Можешь не мучиться, скатертью дорога… Агатушка, – Михаил вдруг меняется в лице, посмотрев на дочь. – Вон какая красавица выросла. Доченька. Ну, посмотри на отца – то, Агата!
– Из-за этой красавицы все мальчишки в школе передрались, – радуясь смене разговора, замечает Нелли.
– Мам, ну хватит об этом, – встревает Регина.
– Агатенок, ты почему ничего не кушаешь? Блины, пирожок рыбный?
– Не хочу, Нелли, спасибо.
– Что ты бледненькая такая, Агатонька? – старушка хватает Агату за руку. – И вид такой усталый.
Агата вежливо улыбается, пытаясь вспомнить: кем