хорошая черта. Чувствовать, что ты сильнее других, наверняка, приятно. Хотя, честно говоря, пусть я и сильнее других штангистов в своей весовой категории в нашей части и в Звенигороде, не обольщаюсь. Ребята, которых я легко обыгрывал на гражданке, сейчас показывают более высокие результаты. Это я видел сам во время отпуска в Электростали. Да, к тому же, на армейском питании я перешел чуть ли не в полутяжелый вес. И в жиме выполнял норму мастера спорта, но всерьез о карьере штангиста не думал.
– А сколько вам было лет, когда вы впервые выполнили норму мастера спорта?
– Шестнадцать.
Дроздов присвистнул.
– Я первый разряд впервые выполнил в восемнадцать лет.
– А сейчас занимаюсь штангой, чтобы посачковать на соревнованиях.
Дроздов с любопытством посмотрел на своего командира.
– На сачка, вы мало похожи. Все стремитесь делать добросовестно, как настоящий служака.
– В армии существует мнение, что самыми жестокими командирами становятся самые недисциплинированные солдаты. Во второй роте есть сержант Петухов. Его отец служит в штабе московского гарнизона в чине полковника. Ох, намучились с ним и сержанты, и офицеры роты, когда он был курсантом, а сейчас ребята отделения буквально стонут от его требований и жестокости.
Дроздов нахмурился.
– Разве я не выполняю команд своих начальников?
– Выполняешь, но не все. Твои товарищи, у которых ты бесспорный лидер, смотрят, как ты не чистишь пуговицы бушлата, плохо застилаешь кровать. Ну и другие мелочи, а я к тебе мер не принимаю.
– Примите! – вызывающе ответил Дроздов.
– Видишь ли, Виктор, я призван в армию так же, как и ты. И после окончания службы буду вспоминать о ней не всегда добрым словом. Но я воспитан быть ответственным за порученное дело. Сегодня мне доверили двенадцать ребят. Моя задача не только сделать из них хороших будущих командиров, но при этом не унижать их достоинство, по возможности облегчить службу, помня, как нелегко приходилось мне. А сломать армия может любого. В прошлом году командир части отправил на гарнизонную гауптвахту одного солдата с хозвзвода. До этого времени солдат имел около двухсот суток ареста. Он вел себя вызывающе даже по отношению к старшим офицерам. Видел бы ты его после двадцати суток ареста на гарнизонной гауптвахте! Он стал одним из самых дисциплинированных солдат. Я тебе рассказываю об этом не для того, чтобы запугать. Трус, как правило, не становится ни хорошим солдатом, ни хорошим человеком. Я хочу, чтобы ты понял, что если, уважая тебя, берегут твое самолюбие, то ты должен действовать соответствующим образом. Меньше чем через год ты станешь сержантом. Командиром, от поведения которого будут зависеть судьбы людей. Скорее всего, тебя, как нужного части спортсмена, оставят служить здесь. Я хотел бы, чтобы мы понимали друг друга. Если решишь тренироваться со штангой, скажи мне. Со взводным и ротным я договорюсь.
С этого