с цифрами, как вдруг услышал высокий чистый голос: кто-то пел на улице. Поначалу он решил, что это птица, но никакая птица не смогла бы издавать такие трели и переливы. Поэтому, когда пение приблизилось к двери офиса, мистер Ванделуп пришел к заключению, что поет женщина, а именно – мисс Китти Марчёрст.
Он откинулся на спинку кресла и принялся лениво размышлять, постучит ли она или войдет без церемоний. Мисс Марчёрст выбрала последний вариант: она распахнула дверь и встала на пороге, покраснев и надув губки из-за неловкого положения, в котором неожиданно очутилась.
– Я думала найти тут миссис Вилльерс, – проговорила она тихим милым голоском такого необычного тембра, что молодая кровь Гастона забурлила.
Он встал, и Китти, вскинув глаза, перехватила восхищенный взгляд его черных глаз, прикованный к ней. Она снова потупилась и носком изящнейшей туфельки принялась чертить на пыльном полу какие-то фигуры.
– Мадам отправилась осмотреть рудник, – вежливо сказал мистер Ванделуп. – Но попросила передать, что вскоре вернется и вам лучше подождать ее здесь… А мне тем временем следует вас занять.
Он с серьезным поклоном поставил единственное в офисе кресло поближе к посетительнице и с непринужденной грацией прислонился к каминной доске. Маленькая мисс Марчёрст приняла приглашение и угнездилась в большом плетеном кресле. Она исподтишка бросала на молодого человека быстрые взгляды, а Гастон, имевший богатейший опыт общения с женщинами, спокойно смотрел на нее. Его поведение могло бы показаться грубым, если бы не очаровательная улыбка, игравшая на его губах.
Ростом Китти Марчёрст была не больше эльфа, ее руки и ноги имели изысканную форму, а фигурка – сплошные округлости и выпуклости семнадцатилетней девушки… Ей как раз и исполнилось семнадцать, хотя в некоторых отношениях трудно было дать ей больше четырнадцати.
Невинное детское личико, два ясных голубых глаза, прямой маленький носик и очаровательный ротик с розовыми губами – таковы были основные притягательные черты Китти. Ее великолепные волосы представляли собой копну кудрявых золотистых локонов. Когда лицо ее было спокойным, оно казалось совсем детским, но стоило ей улыбнуться, и она становилась женщиной – именно такой веселой улыбкой, таким смеющимся выражением лица древние греки наделяли изображения Гебы.
На Китти было белое платье без отделки, украшенное лишь бледно-голубыми ленточками; на золотистой головке красовалась матросская шапочка, обвязанная лазурным шарфом. Выглядела девушка просто прелестно. Ванделуп с трудом удерживался от того, чтобы не схватить ее и поцеловать – такой чарующе свежей и пикантной она выглядела. Китти, со своей стороны, рассматривала Гастона с чисто женской способностью подмечать детали, и мысленно решила, что никогда еще не видела такого красавца. Жаль только, что он молчит.
Застенчивость была не в характере Китти Марчёрст, поэтому, выждав разумное время в ожидании реплики Ванделупа, девушка решилась начать разговор сама.
– Я