какие духи у жены, какая помада, в каком магазине она покупает вещи? – весело заговорил Григорий Михайлович. – Откуда я знаю в каком? Говорю я и не знаю, а зачем ей ходить по магазинам? Я всё сам покупаю. Женщина таможенница, как это услышала, широко раскрыла глаза: «Этого не может быть!» говорит. Для их женщин – это нонсенс. И снова меня допрашивать.
– Ага, я помню, – входя на кухню, присоединился к беседе Матвей. – Нас с Таней завели в комнату. Я держу её на руках, а она смеётся. Две женщины наблюдали за каждым нашим движением. Иногда одна из них спрашивала: «Эта девочка кто тебе?» Сестра, отвечаю. «А как её имя?» Таня, отвечаю. Таню спрашивают: «Кто этот мальчик?» А она говорит: «Мотя». Женщины переглядываются и снова спрашивают: «Как его имя?» Она снова отвечает: «Мотя». Тогда меня спрашивают: «Мальчик, как твоё имя?» Называю – Матвей.
– В общем, пять часов нас допрашивали перекрёстно, – вздохнула Елена Николаевна.
– Как всё обошлось? – Инга слушала с интересом.
– Обошлось, – Елена Николаевна горящими глазами посмотрела на мужа. – Если бы наш папа не перепутал мою дату рождения, то и не начиналось бы.
– Зато в каком прекрасном приключении поучаствовали! – весело продекламировал Григорий Михайлович. – Да, доча?
– Да, папа, – отозвалась Люся.
– Как всё-таки выкрутились? – не понимала Инга.
– Как всегда, на моих уникальных способностях, – воскликнул весело отец.
– Григорий Михайлович сразил их своей наблюдательностью и глазомером, – заулыбалась Елена Николаевна. – Он назвал все наши размеры, а потом стал называть размеры одежды таможенников. Называет размеры талий таможенниц. Те обижаются, а их мужики смеются. В общем, превратил всё в балаган, – Елена Николаевна махнула рукой. – В итоге отпустили нас. Только Страсбурга мы не увидели, поздно было уже.
– Это как ты сделал? – не поверила Инга.
– Просто, – отец оценивающе окинул взглядом дочь. – Я могу с точностью назвать все твои размеры. Хочешь, поспорим?
– Инга, не спорь, – вмешалась Люся. – Проиграешь.
– Как это? – Ингу заинтриговало заявление отца, и она в уме прикидывала – шутит или правду говорит. – Давай.
– Не спорь, не спорь, – призвала прибежавшая на кухню Таня. – Проиграешь.
– Спорим. Вдруг выиграешь, – подначивал отец. – Давай на пять размеров поспорим.
– Спорим, – с вызовом согласилась Инга, ища поддержки у Елена Николаевны, но та никак не участвовала в назревающем споре, только улыбалась, продолжая заниматься приготовлением ужина.
– Начнём! – скомандовал отец, обведя всех детей серьёзным взглядом, чем вызвал общее веселье, а Люсенька захлопала от восторга в ладоши.
– Папа, можно я что-то тебе скажу на ухо, – вызвалась она.
– Давай, только быстро, – разрешил отец.
– Поддайся, – Люся прошептала так, что услышали все.
– Никаких поддавков, – отрезал отец. – Приступим. Рост – метр шестьдесят девять.
– Это