и издало протяжный трубный зов, как бы приглашая кого-то на пир. В тот же миг на него откликнулись сотни визжащих, пищащих и рычащих глоток и вслед за этим по наружной стороне защиты заскребли тысячи когтей.
Мелиот не числился в числе робких и трусливых людей, но даже у него глухо забилось сердце, а по телу пробежала дрожь, особенно когда ночная мгла донесла до его слуха леденящие кровь звуки – шакалиный вой, львиный рык, поросячий визг и протяжные предсмертные крики разрываемых и раздираемых особей разрываемыми и раздираемыми существами.
– Что за дьявольские шутки? Куда я попал? – мысленно проговорил он и вышел из шалаша, не подумав о том, что лишается единственной защиты в незнакомой местности. В следующую секунду кто-то ухватил его за левую ногу, повалил на землю и поволок вглубь рощи. За долю секунды Мелиот выхватил из ножен кортик, взмахнул им и с силой опустил его на врага. Нож тяжело вошёл во что-то плотное, но враг, не издав ни звука, не только не отступил, он даже не ослабил хватку.
Мелиот с остервенением наносил удары по врагу, рубил, колол, резал и лишь только освободился от пут, быстро поднялся на ноги и устремился под защиту шалаша, на бегу получая удары, уколы и укусы от невидимых врагов.
Вбежав в шалаш, Мелиот с облегчением выдохнул из груди тугую струю воздуха, стряхнул со лба холодный пот, затем удивлённо хмыкнул и, решив разобраться с чёртовой вакханалией утром, лёг и забылся в тревожном сне.
До самого рассвета бесилась ночь, но лишь только в небо ударил первый серый луч туманного солнца, злобные звуки смолкли, и на возрождающийся светлый мир опустился покой.
Мелиот вышел из укрытия, осмотрел рощу, но ничто не указывало на ночное происшествие. Дорожки и тропки, листва деревьев и трава сияли, как после дождя. Прохладный воздух освежал тело, дышалось легко и свободно.
– Чудеса! – подумал Мелиот и направился в сторону широкого проспекта, просматривавшегося сквозь листву деревьев.
Редкие утренние прохожие, встречающиеся на пути, не обращали на него внимания, каждый был занят своими мыслями.
– Хмурый город, – подумал он, – вроде бы, как все провинциальные города, но напоминает хирургический стол. Идеальная чистота и люди, как привидения.
Вскоре Мелиот увидел небольшое, но уютное кафе и зашёл в него. За столиками, по одному, сидели посетители и под тихую спокойную музыку, не глядя друг на друга, молча поглощали пищу и пили вино.
Выбрав пустой столик, Мелиот присел на удобный стул, поискал глазами меню и, не найдя его, развернулся в сторону стойки бара в поисках официанта. Ни бармена, ни подавальщиков в кафе не было. Мелиот решил встать и выйти, но, взглянув на стол, остолбенел. Секунду назад пустой стол был заставлен любимыми им блюдами, напитками и соками в красивых бутылках, бокалах и тарелках. Хрустальные бокалы соседствовали с золотыми и платиновыми приборами, а фрукты, горками уложенные в нефритовые вазы,