кругом накаляется, и пусть цель далеко в горах, даже в Грозном все содрогается. Знает он, когда идет колонна солдатиков-срочников, как они сами от любого шороха дрожат, а когда шарашатся контрактники – мародеры, убийцы, от которых надо бежать. Знает он бравых чеченских боевиков, чей завидный боеприпас, как и сапоги, блистает новизной. Знает он и простых чеченских ребят, у которых трофейный перекошенный от стрельбы автомат, за поясом тесак, а глаза, подростково-юношеские глаза – в них взрывы горят, не отступят и не уступят – даже если их убьют… Однако их дух, дух новой молодой жизни не истребить – он бессмертен, ибо только этой юной, свободной, независимой и горделивой волей, энергией, напором и бесстрашием сердец держится и развивается человеческая мысль, история и цивилизация. Именно кипение, столкновение и становление этого нового миропорядка ощущает Цанаев в Чечне. И конечно, он не боец, не воин, да и возраст и пыл далеко не юношеский, но он, будучи в самой гуще этих кровавых событий, чувствует себя не иначе, как носителем знаний, учителем, созидателем нового кавказского дома, нового общества. И пусть кругом бесконечный рев войны, смерть, слезы, грязь, бардак, неудобства – словом, бешено-удручающий дискомфорт, но все равно – это жизнь, борьба, развитие и прогресс!
Вот так думает ученый Цанаев, и в этом хаосе отсутствует внутренняя дисгармония, как ни странно, напротив, он находит здесь свои прелести и новизну существования. Да и как иначе, если вдруг (чего ранее никогда не было) прямо во внутреннем дворе института на огромной плакучей иве шесть пар огромных сов дни коротают. А по огромным старым тополям, кои из-за обстрелов чудом сохранились, бегают стайкой задорные, пушистые белки и людей совсем не боятся, и к кормушкам уже привыкли, и с рук корм едят.
Цанаев и так спозаранку является, а ради такой прелести – белок покормить он с удовольствием на работу пришел, а тут его опередили. Какая-то девушка белок уже приманивает. Лишь вплотную приблизившись, Цанаев ее узнал – Аврора.
– Удивительно, – говорит она. – В Норвегии, в институтском дворе, тоже вот так белки по деревьям бегали, тоже с рук ели.
– А вы были в Норвегии? – спросил Цанаев.
– Да, по приглашению. Мы там совместные эксперименты проводили.
– Ну и что в результате получили?
– Эксперимент не закончила, – она как-то сразу погасла, даже рука с кормом опустилась. – Обстоятельства заставили вернуться сюда, – тут она постаралась выдавить улыбку. – Постараюсь у вас закончить эксперимент.
– Приборы есть?
– Будем создавать, если на работу возьмете.
– Как не взять? Друг Ломаев за вас просил, рекомендовал, – они уже поднимались по лестнице. – А создавать не с чего – деньги лишь на зарплату. А зарплата ученого в России – это далеко не Норвегия.
– На все воля Божья, – выдала Аврора.
– Ты