она была с какой-то внутренней жалобной мольбой, словно просящей прощения за вспышку этой радости…
– Называйте, как вам удобно, – повторила она, – а если вакансий нет… то, что поделать… Я согласна на любую работу.
– Ты ведь кандидат наук.
– Ну, какое это теперь имеет значение? Разве в Грозном ныне знают, что такое наука?
– Знают, – рассержено сказал директор. – Я знаю. В нашем институте знают. Просвещенные кадры нужны, – как советник Главы по-государственному казенно выразился Цанаев.
А она тем же тоном:
– А на работу не берут. Только по блату, по знакомству.
– Значит, и сюда «по блату»? – она не ответила, потупила взгляд. – В общем, да, – после глубокого вздоха подтвердил директор. – На какую должность тебя взять?
– Как вам удобно.
– Старший научный сотрудник, отдел экологии и природоохраны, – Цанаев еще раз пристально посмотрел на нее. – Возьму на полную ставку, если будешь на работе сидеть.
– А как иначе?
– Вот так. У чеченцев постоянно – то ли свадьба, то ли похороны, то ли кто заболел, а работа… – он небрежно махнул рукой.
– Я буду работать, – обиженно сказала она, и когда заявление уже было подписано, будучи у дверей, она вдруг остановилась: – Простите, можно вопрос? А вы знаете, что означает ваше имя – Гал?
Отец Цанаеву говорил значение этого имени, и сам Гал в глубине души этим гордился, но у нее спросил:
– Что значит?
– Гал – Бог Солнца в древнечеченской мифологии… Так что наши имена где-то родственны, – объяснила она. – Я Урина – Утренняя Заря, значит, следом появляется Солнце… Впрочем, это все сказки. Простите. Спасибо, я вам очень благодарна. Когда мне приступить к работе?
– Заявление подписано сегодняшним числом… – пояснил было Цанаев, хотя знал, что со времен распада СССР наука не в почете, а поскольку зарплата – жалкая, так и относятся ученые к своему труду…. Так это в России, в целом, а в Грозненском НИИ еще хуже: никакой инфраструктуры нет, в полуразрушенном здании несколько кабинетов. И о какой экологии и природоохране можно во время войны говорить? Приходи два раза в месяц – в день зарплаты и на заседание Ученого совета. Ну, и в конце года отчет – про заслуги прошлых лет (и ничего нового), и то, соответственно, план – все будет хорошо!
Вот так и работали, такую же и зарплату получали. Пока не появилась Аврора. Она действительно как утренняя заря – раньше всех, с зарею, на работе, и что она делает, неизвестно, что-то там пишет, читает.
И почти каждую неделю напоминает Цанаеву:
– Вы обещали компьютер в отдел приобрести.
– Купим, купим, – раздражался Цанаев.
На какие деньги, спрашивается, компьютер взять? Да и зачем компьютер – никто на них не работает. Вот у секретаря в приемной один есть – и достаточно.
Однако случай, или, точнее, рабочий момент, почти радикально изменил ситуацию.
Как-то Цанаев примчался на работу: надо было срочно набрать