капитана с майором оставались лишь два офицера, которые, в силу незначительности занимаемых ими постов, не могли позволить себе никаких сомнений в действиях начальства и не рискнули бы не исполнять приказаний, тем более что де л’Урсьер за все десять лет на должности коменданта крепости ни разу не подал ни малейшего повода к оскорбительным для его чести предположениям.
Вынужденный обстоятельствами изменить долгу и навсегда удалиться за пределы отечества, майор хотел извлечь из своего неприятного положения максимальную выгоду. А предпринятые им меры предосторожности позволяли надеяться, что, когда измена его откроется, сам он будет уже находиться вне всякой опасности.
При этом майор не лишен был похвального чувства справедливости, весьма неожиданного в таком человеке и при подобных обстоятельствах: он не хотел, чтобы другие разделили с ним тяжесть его предательства, не хотел навлекать подозрений в сообщничестве на бедных офицеров, которые обязаны были повиноваться ему по долгу службы.
Он написал губернатору Антиба подробное письмо, где рассказал о задуманной им измене, которая уже свершится, когда губернатор прочтет это послание. В письме он изложил причины, вынуждающие его действовать подобным образом, взяв на себя всю ответственность за этот поступок и полностью снимая со своих офицеров и солдат подозрения не только в каком-либо соучастии, но и в осведомленности, даже косвенной, о своих намерениях.
Исполнив эту обязанность, майор запечатал письмо и оставил его на столе в ожидании возвращения своего помощника. Теперь де л’Урсьеру уже нельзя было отступать – надо было во что бы то ни стало идти вперед и преуспеть в задуманном. Крах составленного плана был чреват верной гибелью. Эта мысль избавила майора от последних сомнений и вернула ему спокойствие, необходимое для того, чтобы действовать хладнокровно, то есть в соответствии с обстоятельствами, в которые он попал.
Вошел капитан:
– Я готов, господин комендант. Солдаты уже находятся в рыбачьей лодке. Через десять минут мы покинем остров.
– Вот и письмо, которое вы должны отдать в собственные руки губернатору Антиба. Помните мои инструкции?
– Я исполню их в точности.
– Итак, прощайте! Да хранит вас Господь! – сказал майор, вставая.
Офицер поклонился и вышел. Майор, стоя возле приоткрытого окна, провожал взглядом капитана до тех пор, пока тот, выйдя из крепости, не сел в рыбачью лодку, которая тут же подняла парус и поплыла при попутном ветре.
– Уф! – выдохнул облегченно майор, закрывая окно. – С одним делом покончено, теперь перейдем к другому.
Но прежде старый офицер, запершись в комнате, стал жечь одни бумаги, откладывая другие, потом он сложил кое-какие вещи в легкий саквояж. Взять с собой надо было только самое необходимое, иначе можно было возбудить подозрения. Старательно упрятав под плащом небольшую железную шкатулку, очень тяжелую и, вероятно, набитую деньгами, он отпер дверь и позвал дежурного. Солдат явился.
– Попроси