слушал этот непонятный для него разговор.
– Что это значит? – спросил он наконец.
– Это значит, капитан, – ответил Мигель Баск, – что король вашего помилования не подписывал, вы пленник и, вероятно, остались бы в заключении на всю жизнь, если бы, к счастью, комендант не согласился освободить вас.
– Комендант! – вскричал граф, делая шаг к майору.
– Не спешите благодарить коменданта, – заметил Мигель Баск, – подождите, пока он вам не расскажет, как все случилось и каким образом он вынужден был освободить вас, хотя, быть может, предпочел бы не делать этого.
– Так говорите же! – Граф в гневе топнул ногой. – Объясните мне, наконец, что происходит! Я ничего не понимаю, слышите вы меня?!
– Он все расскажет вам, капитан. Просто он боится последствий своих признаний, поэтому и не решается начать.
Граф де Бармон презрительно улыбнулся:
– Этот человек не стоит моего гнева. Что бы ни случилось, я не стану ему мстить. Он прощен заранее, даю честное слово.
– Рассказывайте, майор, – сказал Мигель, – а я пока поднимусь на палубу к Нико, или, если вы предпочитаете, к Дрейфу, который довольно хорошо разыграл свою роль в этом деле.
Мигель вышел, майор и граф остались одни. Майор понял, что лучше откровенно во всем сознаться, и во всех подробностях поведал графу о своей измене. Рассказал он графу и о том, каким образом Мигель Баск вынудил его спасти своего капитана, когда, напротив, он, майор, получил плату за то, чтобы погубить его. Хотя имя герцога Пеньяфлора ни разу не было произнесено, граф, однако, угадал, что именно он наносил ему удары. Молодой граф де Бармон был полон решимости, но все же глубина ненависти герцога Пеньяфлора, его мстительный макиавеллизм пугали его.
В подробном рассказе майора лишь одно обстоятельство осталось для графа неясным: каким образом Мигель Баск узнал о последней задумке его врага, и узнал как раз вовремя, чтобы расстроить ее?
На его вопросы майор не мог ответить ничего вразумительного.
– Ну как, теперь вам все известно? – спросил матрос, внезапно входя в каюту.
– Да, – ответил граф с некоторым оттенком грусти, – все, кроме одного обстоятельства.
– Какого же?
– Мне хотелось бы узнать, каким образом вы открыли так искусно составленный заговор.
– Очень просто, капитан. Вот в двух словах, как все было: Дрейф и я незаметно для майора следили за ним. Когда он вошел в развалины церкви, мы подслушали весь его разговор с незнакомцем. Мы видели, как майор отдал незнакомцу какие-то бумаги, и, едва незнакомец хотел скрыться, я бросился на него, схватил за горло и с помощью Дрейфа отнял эти бумаги…
– Где же они? – с живостью перебил граф.
– Я отдам их вам, капитан.
– Благодарю тебя, Мигель! Продолжай.
– Это все. Я связал незнакомца, заткнул ему рот кляпом и убежал.
– Как?! Ты убежал, бросив связанного человека на пустынном острове?!
– А что же я должен был делать, капитан?
– О! Может быть, лучше было бы его убить, чем оставлять в таком ужасном положении?
– А