все лицо ее было в слезах, и вдруг Хоуп затихла, наклонив голову в сторону, словно птичка. Я проследила за ее взглядом и поняла, что дальше по улице, почти у входа в «Селфриджес», оркестр играет «Тихую ночь».
Мы простояли там, наверное, с полчаса, слушали рождественские песни, и лицо Хоуп просветлялось, когда она узнавала знакомую мелодию. Она знала все слова к песням «Далеко в яслях» и «Три волхва» и попросила их сыграть и спела, нисколько не стесняясь. Когда оркестр перестал играть, я дала Хоуп монетку и велела положить ее в коробку для сбора денег.
– Да ты, наверное, ангелочек? – умилилась женщина, собиравшая деньги на благотворительность.
– Нет, я маленький ослик, – ответила Хоуп.
Внутри универмага было еще более людно и прилавки в косметическом отделе были слишком высокие, чтобы Хоуп могла что-то разглядеть. Когда я попыталась заинтересовать сестренку духами, брызнув ей на запястье, она нарочито закашлялась и скривила рожицу. Я быстро выбрала набор декоративного мыла в красивой упаковке для миссис О’Нил и подарочный набор с туалетной водой и лосьоном для тела от «Рив Гош» для Долл.
– Будьте добры, положите в разные пакеты, пожалуйста, – попросила я продавщицу, когда наконец до нас дошла очередь.
Я, в общем, и пришла сюда ради этих ярких фирменных пакетов «Селфриджес».
– С вас двадцать восемь фунтов, мадам.
Роясь в сумке, я спиной чувствовала, как растет раздражение стоявших в очереди за мной. На мгновение я подумала, что кошелек у меня кто-то вытащил в толпе, и сердце ушло в пятки. Наконец я нащупала на дне сумки кошелек.
– Вот!
Сунув в руки продавщицы две купюры, я вдруг поняла, что Хоуп уже не держит меня за руку, что ее вообще нет рядом со мной.
– Хоуп!
Ее нигде не было видно.
В груди все сжалось, как будто я забыла, как дышать. Спокойно. Она наверняка где-то рядом. Я осмотрела толпу. Вокруг меня были сотни, тысячи людей на одном только первом этаже. Куда же она ушла? На эскалаторах люди стояли по несколько человек на каждой ступеньке. В зеркалах отражалось еще больше людей. Но Хоуп нигде не было.
– Хоуп!
Сжимая в руках деньги, я начала продвигаться сквозь толпу, заглядывая через витрины и прилавки в поисках Хоуп. Может быть, она спряталась? Но это на нее не похоже. Я с ней и в прятки-то играть не могла, поскольку она не понимала, что нужно делать.
– …четыре, пять, я иду искать!
– А вот я! – тут же подавала голос Хоуп из-за шторы.
Может быть, она убежала? Но и привычки убегать у нее не было. Она могла пинаться и выворачиваться, но никогда не пыталась убежать.
Я шла будто в кошмарном сне, когда тебе страшно, ты открываешь рот, но не можешь произнести ни звука. Только теперь было все наоборот: я кричала и звала, но на меня никто не обращал внимания.
Неужели ее похитили?! Господи, прошу тебя, только не это!
Револьверные двери выпускали людей на улицу пачками. Может быть, у входа уже ждала машина с тонированными стеклами, когда ее вывели? Но ведь кто-то должен был