как мама. Родила меня в семнадцать лет, отправляла на все выходные к бабушке в Сергиев Посад. Вышла замуж, когда мне было шесть. Я жил у бабушки, там ходил в школу. Мать видел всё реже. У меня появились брат и сестра, но я их не видел… В общем всё до тошноты тривиально. А потом я поступил в балетную школу, хотел танцевать, потом рисовал, потом увлекся пианино и синтезатором, подрабатывал где мог …чего только не было. Кого только не было.
– Марк, прости меня.
– Да ладно, я с твоими же дружу, а моих ты в глаза не видела.
– Ты не пробовал наладить с ней отношения?
– Когда бабушки не стало, она приехала на один день. Мне было уже семнадцать… В последний раз я маму видел где-то два года назад. Она шла по Волхонке вместе с молодым человеком, моим братом, скорей всего. Он был выше нее головы на две. Я шел прямо на них, а они обошли меня с разных сторон и вперед по делам. Мне только показалось, что брат на меня совсем не похож, – Марк замечает, что стал больше жестикулировать, и закуривает.
Като берет обеими руками его свободную от сигареты руку и целует ее.
– На тебя никто не может быть похожим, ты такой один замечательный неповторимый…
Он улыбается и стряхивает пепел с сигареты.
– Не придумывай. У него было такое широкое уверенное лицо, а она мне показалась такой же… безразличной ко всему, – он отводит глаза и бросает сигарету, наступая на нее носком кроссовка, как будто хочет потушить не окурок, а огонек ревности и злобы, вырывающийся из глубины души. – Рождаются же такие лишние люди, как я, да?
Като тянет его за рукав изо всех сил.
– Марк, послушай меня внимательно! Ты не лишний человек, ты мой человек. Всегда им был и навсегда останешься, хочешь ты этого или нет. Так будет всегда.
– Моя Като, зачем я тебе?
– Глупый! Я же люблю тебя до потери пульса, сознания и всего, что у меня есть. Ты же это знаешь?
Марк кивает.
Они возвращаются домой к трем и готовят себе обед. Марк так весь напряжен и сосредоточен, что Като то и дело кажется, что он решает в голове какую-то сложную математическую задачу, к которой он забыл формулу.
Марк потягивается, взмахивая руками по кругу вперед и назад, приближаясь к кухонному окну.
Като подходит к нему сзади и прислоняет к стеклу салфетку с парой синих строк, выведенных ее витиеватым подчерком:
«Ты мне очень нужен».
Марк прижимает салфетку к окну рукой и тыкается в стекло лбом. Като убирает руку и обнимает его сзади за плечи.
– Зачем я тебе сдался, моя Като?
– Для опытов.
– Опытов?
– Ну, да, для опытов надо мной. Кто-то там проверяет меня на прочность – сколько еще она сможет от него вытерпеть, а как еще она может жить, а как он изведет ее, и чем это всё закончится. Знаешь, как в бесконечном бразильском сериале про какого-нибудь Дона Карлоса и Хуаниту.
– Да, тебя там кто-то сильно любит, раз послал меня, – он поворачивается к ней, пряча салфетку в кармане джинсов.
– Знаешь,