обиделась Савватея, почему-то за Марвика. – Правда вот, мысль у него на середине всегда заканчивается…
– Этак у него и дорога на середине закончится – опасливо проворчал Вокшуб и вновь шмыгнул носом – похоже, простыл где-то слегка. – Я уж лучше кого поумнее подожду.
– Так все умные за мной идут! – старательно, едва ли не по слогам, словно ребёнку малому, разъяснил Марвик и хохотнул, – Ну ты даёшь, дядя!
– Заколдованный круг какой-то – обречённо пробормотал Вокшуб и решительно ткнул увесистым пальцем в сторону опушки леса.
– Шли бы вы отсюда… в деревню! А то у меня от общения с вашей мутной компанией мигрень и общая печаль в организме образовалась. Стихи писать расхотелось, а мордобоя вы не переживёте, похоже. Всего доброго! – рявкнул он на прощание хорошо поставленным, командным голосом.
– …мать!!! – с полным основанием, на этот раз, громыхнуло эхо, потому как именно такая концовка по смыслу и подразумевалась.
– В-о-от! – удовлетворённо выдохнул Марвик, пошевелив пальцами ног внутри новёхоньких, мягких, чёрных сапог. – Как же мало разумному человеку для счастья надо! А, Савка, как полагаешь?
– Я вот это не надену! – тихо, но озверело ответила Савватея совсем не на тот вопрос, что ей задали. У её ног аккуратной стопочкой лежала приличного вида и умеренного цвета одежда: серый, брючный костюмчик, белая рубашечка, чёрные, высокие ботиночки со шнурками и мягкий, чёрный плащ. Подходящей шляпы, правда, в деревне не сыскалось, ну да у плаща капюшон имелся вполне достойный.
– Зря ты, девка, кочевряжишься – наставительно молвил Апар, – В приличной-то одежде тебя хоть люди бояться перестанут! А то ведь, стыдно сказать, даже великаны от тебя в ужасе шарахаются. Сама не наденешь – силой напялим, так и знай. А такого позорища более рядом с собой не потерпим!
– Всю морду расцарапаю! – убедительно пообещала Савватея соответствующим голосом, – Прямо в кровь! Прямо всем! Нечего меня мышью серой обряжать! У меня душа совсем другого цвета, дегенераты! Я личность яркая!
– А я бы на твоём месте не упирался…
Марвик с видимым удовольствием потопал новыми сапожками по зелёной травке и улыбнулся по-доброму, но со смыслом.
– Вдвоём-то мы тебя, свиристелка худосочная, в два счёта из срамной одёжи вытряхнем и в какую надо обрядим. В этом даже не сомневайся. А вот о другом задумайся крепко…
Марвик, с заговорщицким видом склонился к уху Савватеи.
– За себя-то я ручаюсь, я мужик-кремень, меня голой бабой из ума не вышибить! А вот за толстого не поручусь.
Они одновременно глянули на Апара: он ехидно, она с опаской. Служитель недоуменно оглядел себя, ничего сомнительного не обнаружил и уставился на притихших своих спутников.
– О, вишь как зыркает! – горячо прошептал на ушко встревоженной девице заботливый Марвик. – Прямо, мороз по коже! Я тебе, как подруге, расскажу, но ты уж никому, между нами чтобы… Он тут намедни уж больно жалел, что на корове жениться не может!
– Так ведь я слышала! – шёпотом вскрикнула Савватея