эта меня настолько заинтересовала, что я впервые позволил себе совершить поступок, который вполне мог поставить под угрозу как мою жизнь, так и жизнь моей подруги по несчастью, что стояла со мной сейчас бок о бок у ненавистного конвейера и рылась в трухе своими некогда ухоженными пальчиками. Да, я рискнул совершить кражу, уповая на то, что наши тюремщики побрезгуют, как всегда, проводить полноценный обыск по окончании трудовой смены и ограничатся лишь беглым наружным осмотром.
Восьмигранник был небольшим и легко уместился во внутреннем кармане куртки. Как ему удалось уцелеть после того как машина захвативших нас карликов в считаные минуты превратила в труху целое здание – вот вопрос, который терзал меня до того самого момента, как нас вновь поместили в брюхо вездехода и повезли к базе пришельцев.
– Эльви, давай я тебе сейчас покажу одну занятную вещицу, а ты мне скажешь, что это такое; идет?
– Хорошо. – В голосе девушки прозвучала легкая заинтересованность, на миг вытеснившая привычную апатию.
– Держи. – Я передал ей восьмигранник и теперь с замиранием сердца ожидал, какой же она вынесет вердикт моей неожиданной находке.
– Даже не знаю. Похоже на детскую игрушку. И выглядит как новая… Где ты это нашел?
Надо же, она впервые обратилась ко мне на «ты»!
– Там же, где и все остальное. Ума не приложу, как она смогла уцелеть.
– Покажу ее профессору Буальвинару: может быть, он знает?
Богомол, похоже, не знал. Битых пять минут крутил безтолку мою находку в своих хитиновых лапах да озадаченно шевелил жвалами. Тоже мне, археолог.
Заинтересовались загадочным восьмигранником и все остальные. Он перекочевывал из рук в руки, из лап в лапы, из одной хватательной конечности в другую, но, судя по расстроенному лицу Эльвианоры, ни одно из существ так и не смогло дать вразумительного ответа на, казалось бы, совершенно простой вопрос: что это за штуковина такая и с чем ее едят? Единогласно сходились узники лишь в том, что восьмигранник выполнен из не известного в настоящее время науке неразрушимого материала, что он чрезвычайно легок и никак не реагирует на воздействие внешней среды. Ну или почти никак. Точнее – реагирует он только на мускульное усилие. Иначе говоря, его сегменты можно крутить, проворачивать в разные стороны. Этакий восьмигранный кубик Рубика с письменами, которые, стоило их поставить в определенном порядке, начинали светиться приятным лазурным цветом. Бесполезный в общем-то предмет в нашем весьма плачевном положении. Уяснив это, я вернул его обратно в карман и устало прикрыл глаза, желая отрешиться от мира и вздремнуть хотя бы чуток до прихода моего мучителя. Карлик непременно заявится вновь, а после того, как он со своими дружками покинет камеру, мне долго еще будет не до сна. А в вездеходе хорошо, в вездеходе безопасно, и даже почти не трясет…
Хлопок отдергиваемого брезентового полога заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Ну вот мы и приехали,