над остальными строениями, словно увенчанная короной голова. Весь этот архитектурный ансамбль почему-то наводил на мысль об элегантной даме, приветственно раскинувшей руки.
Когда же карета подкатила к парадному входу и они выбрались наружу, их встретил сам лорд Дадли – уже довольно пожилой, но необычайно любезный и улыбчивый. Одрина предположила, что столь радушный прием гостей свидетельствовал об уважении к ее отцу, а также о том, что виконт очень скучал в здешнем уединении. Карие глаза этого невысокого худощавого старичка весело поблескивали, когда он, жестом отпустив дворецкого, самолично провел гостей в свой величественный особняк и скрипучим голосом проговорил:
– Сейчас к нам почти никто не заезжает. Мы с супругой и наша невестка очень скучаем в одиночестве, поэтому нас необыкновенно обрадовало сообщение Аллингема. В молодости мы с его отцом были большими друзьями, и я помню нынешнего графа еще совсем маленьким. Он был довольно скверным мальчишкой, однако старшие сыновья очень часто такими и бывают, верно?
Ричард Резерфорд засмеялся.
– Так как вы – наш хозяин, я не стану с вами спорить. Но поскольку мой старший сын находится рядом со мной, то не могу и согласиться.
– Так это ваш сын? – Лорд Дадли внимательно оглядел каждого из гостей. – А… леди Ирвинг?.. Добро пожаловать, миледи. Ну, а вы… Вы, как я понимаю, дочь Аллингема. – Тут взгляд виконта остановился на Джилсе. – Знаете, молодой человек, вы очень похожи на свою мать.
– Вы ее знали?
– Кто же не знал леди Беатрис… Что ж, идемте. – Виконт повел гостей через гулкий холл. – Так вот, леди Беатрис… Она была довольно высокой и очень веселой. Я до сих пор помню ее рыжие волосы и ее смех. У нее был чудесный смех, правда?
– На моей памяти она не так уж часто смеялась, – тихо произнес Джилс. – Впрочем, это понятно – она долго болела.
– К ноге! – раздался вдруг высокий чуть дребезжащий голос. После чего послышался легкий перестук лап с цоканьем когтей. А через несколько секунд в поле зрения появилась пестрая собачья свора, в центре которой шествовала женщина такого же преклонного возраста, как и лорд Дадли. Лицо ее походило на высохшее сморщенное яблоко, осанка же оказалась почти генеральской. Одета виконтесса была довольно просто (старомодное темно-зеленое платье), но при этом ее длинные седые волосы были распущены словно у юной девушки.
– Наконец-то приехали! – выкрикнула она вместо приветствия, и голос ее походил на звучание старой заржавевшей флейты. – Мы с Дадли и Софи ждем обеда уже не менее получаса, – добавила пожилая дама.
– Похоже, она столь же радушна, как леди Ирвинг, – прошептал Джилс Резерфорд на ухо Одрине. – Думаю, здесь будет весело.
– Софи – это наша невестка, – объяснил лорд Дадли; а тем временем собаки – их было около десятка – вертелись вокруг него, помахивая хвостами. – Она, как я понимаю, подруга вашей покойной жены, мистер Резерфорд. Так сообщил в своем письме лорд Аллингем. Большую часть времени Софи проводит в библиотеке,